| "They're only joking, Nurse. I'm perfectly satisfied, I humbly thank you." | - Смеются они, сестрица, я всем доволен, благодарю покорно. |
| Dasha smiled. | Даша улыбнулась. |
| The load that she had felt on her heart lightened. | От сердца отлегла давешняя тяжесть. |
| She sat down on the side of the bed next to Semyon, and turning back his sleeve examined his dressings. | Она присела на койку к Семену и, отогнув рукав, стала осматривать перевязку. |
| He began to give her a detailed account of all his aches and pains. | И он стал подробно описывать, как и где у него мозжит. |
| Dasha had come to Moscow in October, when Nikolai Ivanovich, moved by patriotic enthusiasm, had taken a post in the Moscow section of the Municipal Union for Defence. | В Москву Даша приехала в октябре, когда Николай Иванович, увлекаемый патриотическими побуждениями, поступил в московский отдел Городского союза, работающего на оборону. |
| He handed over his Petersburg flat to an Englishman from the Military Mission, and lived with Dasha in Moscow with the utmost simplicity, going about in a suede jacket, abusing the pampered intellectuals, and working, as he said, like a horse. | Петербургскую квартиру он передал англичанам из военной миссии и в Москве жил с Дашей налегке - ходил в замшевом френче, ругал мягкотелую интеллигенцию и работал, по его выражению, как лошадь. |
| Dasha studied criminal law, looked after the tiny household, and wrote daily to Ivan Ilyich. | Даша читала уголовное право, вела маленькое хозяйство и каждый день писала Ивану Ильичу. |
| Within her, all was calm and stillness. | Душа ее была тиха и прикрыта. |
| The past seemed as remote as if it had belonged to another existence. | Прошлое казалось далеким, точно из чужой жизни. |
| And now she seemed to be living with half her being, always filled with anxiety, hoping for news, and concerned to preserve herself for Ivan Ilyich in purity and strictness. | И она жила словно в половину дыхания, наполненная тревогой, ожиданием вестей и заботой о том, чтобы сохранить себя Ивану Ильичу в чистоплотности и строгости. |
| Early in November, while sipping her morning coffee, Dasha was turning the pages of The Russian Word, when her eyes fell upon the name "Telegin" in the lists of the missing. | В начале ноября, утром за кофе, Даша развернула "Русское слово" и в списках пропавших без вести прочла имя Телегина. |
| The list occupied two columns in small type. | Список занимал два столбца петитом. |
| So many wounded, so many killed, so many missing, and at the very end-"Telegin, I. I., Sublieutenant." | Раненые - такие-то, убитые - такие-то, пропавшие без вести - такие-то, и в конце - Телегин, Иван Ильич, прапорщик. |
| Thus was the event which darkened her whole life marked by (half a line of small type. | Так было отмечено это, затмившее всю ее жизнь, событие, - строчка петита. |
| Dasha felt as if those tiny letters, arid lines, columns and headings, had all turned to blood. | Даша почувствовала, как эти мелкие буквы, сухие строчечки, столбцы, заголовки наливаются кровью. |
| It was a moment of indescribable horror-the printed sheet seemed to have become that which was written on it- a foul-smelling, bloodstained mess, from which there seemed to arise a stifling stench, and a confused roar of voices. | Это была минута неописуемого ужаса, - газетный лист превращался в то, о чем там было написано, -в зловонное и кровавое месиво. Оттуда дышало смрадом, ревело беззвучными голосами. |
| Dasha was seized by a fit of shivering. | Дашу трясло ознобом. |
