| The sole outcome of the famous assault of Horse Guards, when Regimental Commander Prince Dolgorukov, striding ahead under machine-gun fire with a cigar in his mouth, and swearing, as always, in French, led three squadrons in infantry formation past barbed wire defences without a shot fired, had been that the Guards, losing half their strength, captured a couple of heavy guns, which turned out to have been purposely put out of order, and to have been covered by a single machine gun. | Знаменитая атака кавалергардов, когда три эскадрона, в пешем строю, прошли без одного выстрела проволочные заграждения, имея во главе командира полка князя Долгорукова, шагающего под пулеметным огнем с сигарой во рту и, по обычаю, ругающегося по-французски, была сведена к тому, что кавалергарды, потеряв половину состава убитыми и ранеными, взяли две тяжелых пушки, которые оказались заклепанными и охранялись одним пулеметом. |
| A Cossack officer commenting on this incident, said: | Есаул казачьей сотни говорил по этому поводу: |
| "I could have taken that rubbish with a dozen Cossacks." | "Поручили бы мне, я бы с десятью казаками взял это дерьмо". |
| From the very first months it was abundantly evident that the heroism of the old-time soldier-a huge, bewhiskered, heroic-looking individual, who could gallop, lay about him with a sword, and pay no heed to bullets- was useless. | С первых же месяцев выяснилось, что доблесть прежнего солдата, - огромного, усатого и геройского вида человека, умеющего скакать, рубить и не кланяться пулям, - бесполезна. |
| A mastery of technique and the ability to organize the rear had become the first requirements in warfare. | На главное место на войне были выдвинуты техника и организация тыла. |
| Soldiers were only called upon to die with resolute obedience in places indicated on a map. | От солдат требовалось упрямо и послушно умирать в тех местах, где указано на карте. |
| Soldiers who could hide, burrow into the ground, fade into the dusty background, were what was wanted. | Понадобился солдат, умеющий прятаться, зарываться в землю, сливаться с цветом пыли. |
| The sentimental regulations laid down at the Hague Conference as to moral and immoral ways of killing, were calmly ignored. | Сентиментальные постановления Г аагской конференции, - как нравственно и как безнравственно убивать, - были просто разорваны. |
| And together with this scrap of paper there disappeared the last remnants of moral laws now become utterly unnecessary. | И вместе с этим клочком бумаги разлетелись последние пережитки никому уже более не нужных моральных законов. |
| Thus, in a few months of war, the work of a century was accomplished. | Так в несколько месяцев война завершила работу целого века. |
| Hitherto there had still been many to believe that human life was ruled by higher moral laws, that good was ultimately destined to conquer evil, and humanity to become perfect. | До этого времени еще очень многим казалось, что человеческая жизнь руководится высшими законами добра. И что в конце концов добро должно победить зло, и человечество станет совершенным. |
| Alas, these ideas turned out to be mere survivals from medieval times, only capable of weakening the will, and retarding the march of civilization. | Увы, это были пережитки средневековья, они расслабляли волю и тормозили ход цивилизации. |
| It had now become plain even to the most inveterate idealists that the terms good and evil were purely philosophic conceptions, and that the genius of humanity had entered the service of a bad master. | Теперь даже закоренелым идеалистам стало ясно, что добро и зло суть понятия чисто философские и человеческий гений - на службе у дурного хозяина... |
| It was a time when the very children were taught that murder, destruction, the wiping out of whole nations, were heroic and sacred achievements. | Это было время, когда даже малым детям внушали, что убийство, разрушение, уничтожение целых наций - доблестные и святые поступки. |
