| Once more he sighed, then, flinging away his cigarette, and interlacing his fingers at the back of his neck, he walked as if in some dream world, inhabited only by the ghosts of trees, by his own pulsating, lovesick heart, and the charm of the absent Dasha. | Он еще раз вздохнул, бросил папиросу, заложил руки за шею и так шел, словно в чудесном мире, где были только призраки деревьев, его живое, изнывающее любовью сердце и незримая прелесть Даши. |
| Dasha was with him in this hour of rest and quiet. | Даша была с ним в этот час отдыха и тишины. |
| Whenever the metallic wail of the shells, the cracking of rifle fire, the cries, the swearing-all these sounds so alien to the divine universe-died down, whenever he was able to huddle into a corner of the dugout, his heart seemed to feel the touch of her charm. | Он чувствовал ее прикосновение каждый раз, когда затихали железный вой снарядов, трескотня ружей, крики, ругань, - все эти лишние в божественном мироздании звуки, - когда можно было уткнуться где-нибудь в углу землянки, и тогда прелесть касалась его сердца. |
| It seemed to Ivan Ilyich that if he were to die this sensation of union would be with him to the very last. | Ивану Ильичу казалось, что если придется умирать, - до последней минуты он будет испытывать это счастье соединения. |
| He had no fear of death, he did not even think about it. | Он не думал о смерти и не боялся ее. |
| Nothing could take away this wonderful feeling of being alive, not even death. | Ничто теперь не могло оторвать его от изумительного состояния жизни, даже смерть. |
| On his way to Eupatoria that summer, to take, as he had thought, a last look at Dasha, Ivan Ilyich had been low-spirited and nervous, trying to invent all sorts of apologies. | Этим летом, подъезжая к Евпатории, чтобы в последний раз, как ему казалось, взглянуть на Дашу, Иван Ильич грустил, волновался и придумывал всевозможные извинения. |
| But the meeting on the road, Dasha's sudden tears, her fair head pressed against him, her hair, her hands, shoulders, all redolent of the sea, her childish mouth from which, when she lifted her face with the fluttering, wet eyelashes, had come the words: | Но встреча по дороге, неожиданные слезы Даши, ее светловолосая голова, прижавшаяся к нему, ее волосы, руки, плечи, пахнущие морем, ее детский рот, сказавший, когда она подняла к нему лицо с зажмуренными мокрыми ресницами: |
| "Ivan Ilyich, dear Ivan Ilyich, I've been longing to see you! "-all these incredible things, falling like a bolt from the blue upon him, there, on the road beside the sea-had turned Ivan Ilyich's whole life upside down in the space of a few minutes. | "Иван Ильич, милый, как я ждала вас", - все эти свалившиеся как с неба, несказанные вещи там же, на дороге у моря, перевернули в несколько минут всю жизнь Ивана Ильича. |
| Looking-into the beloved face, he had said: | Он сказал, глядя в любимое лицо: |
| "I will love you for ever!" | - На всю жизнь люблю вас. |
| Afterwards he wondered if he really had uttered those words, or only thought them, and she had understood. | Впоследствии ему даже казалось, что он, быть может, и не выговорил этих слов, только подумал, и она поняла. |
| Taking her hands off his shoulders, Dasha had said: | Даша сняла с его плеч руки, проговорила: |
| "I've got such a lot to tell you. | - Мне нужно очень многое вам сообщить. |
| Shall we go on?" | Пойдемте. |
| They had gone on till they got to the water's edge, where they sat down. | Они пошли и сели у воды на песке. |
| Dasha gathered up a handful of pebbles, and began slowly throwing them into the water. | Даша взяла горсть камешков и не спеша кидала их в воду. |
