| Peasants-boys and men-abandoning their sweethearts and wives, crowded, lively and eager, into freight trucks and were borne swiftly past the towns, whistling and singing ribald songs. | Парни и молодые мужики, побросав баб и девок, расторопные и жадные, набивались в товарные вагоны, со свистом и похабными песнями проносились мимо городов. |
| The old life had come to an end-it seemed as if Russia was being stirred and muddied with a gigantic ladle, and now everything was in motion, pressing onward-all were drunk with the intoxicating fumes of war. | Кончилось старое житье, - Россию, как большой ложкой, начало мешать и мутить, все тронулось, сдвинулось и опьянело хмелем войны. |
| Arriving at the battle zone, the thunder of which could be heard miles away, the carts and troops seemed to be swallowed up. | Доходя до громыхающей на десятки верст полосы боя, обозы и воинские части разливались и таяли. |
| Here all that was living and human came to a standstill. | Здесь кончалось все живое и человеческое. |
| A place in the earth, in a trench, was assigned to each-a place in which to sleep, to eat, to kill lice, a place from which to shoot into the fine mist of rain till the senses reeled. | Каждому отводилось место в земле, в окопе. Здесь он спал, ел, давил вшей и до одури "хлестал" из винтовки в полосу дождевой мглы. |
| At night the whole horizon gradually reddened with the high crimson glow of conflagrations; the chains traced across the sky by rockets, and punctuated by fiery sparks; ended in a burst of stars; shells flew up in a crescendo of wails, to explode in columns of fire, smoke, and dust. | По ночам по всему горизонту багровыми высокими заревами медленно разливались пожарища, искряные шнуры ракет чертили небо, рассыпались звездами, с настигающим воем налетали снаряды и взрывались столбами огня, дыма и пыли. |
| Here fear gnawed at the vitals, made the skin creep, the fingers clench and unclench. | Здесь сосало в животе от тошного страха, съеживалась кожа и поджимались пальцы. |
| Towards midnight the signal would be given. | Близ полночи раздавались сигналы. |
| Officers would come running up, their faces convulsed, and the soldiers, puffy from sleep and damp, would be aroused with oaths, shouts and blows. | Пробегали офицеры с перекошенными губами, -руганью, криком, побоями поднимали опухших от сна и сырости солдат. |
| And men ran out over the field, stumbling, swearing, and howling like wild beasts, now flinging themselves down, now leaping up, and at last-deafened, maddened, half-stunned by terror and rage-throwing themselves into the enemy's trenches. | И, спотыкаясь, с матерной бранью и звериным воем бежали нестройные кучки людей по полю, ложились, вскакивали и, оглушенные, обезумевшие, потерявшие память от ужаса и злобы, врывались в окопы врагов. |
| Afterwards, nobody could ever remember what had happened in these trenches. | И потом никогда никто не помнил, что делалось там, в этих окопах. |
| When it was desired to boast of heroic feats-to explain how a bayonet had been thrust, how a head had cracked beneath the butt end of a rifle, there was nothing for it but to lie. | Когда хотели похвастаться геройскими подвигами, - как всажен был штык, как под ударом приклада хрястнула голова, - приходилось врать. |
| The one incontestable result of these attacks was dead bodies. | От ночного дела оставались трупы. |
| Another day dawned, and the field kitchens movedup. | Наступал новый день, подъезжали кухни. |
| The soldiers, weary and half-frozen, ate and smoked. | Вялые и прозябшие солдаты ели и курили. |
