| Kulichok who had grown thinner and begun to shun society, now dared not even look at her. | Куличек теперь не смел даже глядеть на нее, худел и уединялся. |
| Dasha's honour was saved. | Дашина честь была спасена. |
| But this episode had stirred up feelings hitherto locked in virginal slumber. | Но вся эта история неожиданно взволновала в ней девственно дремавшие чувства. |
| A subtle balance had been upset, as if some other person-stuffy, dreamy, shapeless, disgusting-had taken possession of Dasha from top to toe. | Нарушилось тонкое равновесие, точно во всем Дашином теле, от волос до пяток, зачался какой-то второй человек, душный, мечтательный, бесформенный и противный. |
| Dasha was aware of this person throughout her being, and suffered as if from the proximity of something unclean. She wished she could brush away the invisible cobweb, and become once more fresh, cool, light. | Даша чувствовала его всей своей кожей и мучилась, как от нечистоты; ей хотелось смыть с себя эту невидимую паутину, вновь стать свежей, прохладной, легкой. |
| She played tennis by the hour now, bathed twice a day, and got up early, while great drops of dew were still gleaming on the leaves, a mist was hovering over the purple, mirrorlike surface of the sea, damp tables were being set out on the verandah, and the moist, sandy paths were being swept. | Теперь по целым часам она играла в теннис, по два раза на дню купалась, вставала ранним утром, когда на листьях еще горели большие капли росы, от лилового, как зеркало, моря шел пар и на пустой веранде расставляли влажные столы, мели сырые песчаные дорожки. |
| But as soon as she warmed up in the sunlight, or in her warm, soft bed at night, that other being raised its head, made its furtive way into her heart, and gave it a squeeze with its soft paw. | Но, пригревшись на солнышке или ночью в мягкой постели, второй человек оживал, осторожно пробирался к сердцу и сжимал его мягкой лапкой. |
| She could not tear it out of herself, and-like the bloodstains on Bluebeard's key-no amount of washing would obliterate it. | Его нельзя было ни отодрать, ни смыть с себя, как кровь с заколдованного ключа Синей Бороды. |
| All who saw her just now-her sister the first-noticed that Dasha had much improved in looks this summer, and was getting prettier every day. | Все знакомые, а первая - сестра, стали находить, что Даша очень похорошела за это лето и словно хорошеет с каждым днем. |
| Ekaterina Dmitrevna, going into her sister's room one morning, said: | Однажды Екатерина Дмитриевна, зайдя утром к сестре, сказала: |
| "What's going to happen next?" | - Что же это с нами дальше-то будет? |
| "How d'you mean, Katya?" | - А что, Катя? |
| Dasha was seated in her chemise on the edge of her bed, twisting her hair into a great knot. | Даша в рубашке сидела на постели, закручивала большим узлом волосы. |
| "You're getting awfully pretty, you know-what are we going to "do about it?" | - Уж очень хорошеешь, - что дальше-то будем делать? |
| Dasha looked at her sister from great fringed eyes, and turned her head away. | Даша строгими, "мохнатыми" глазами поглядела на сестру и отвернулась. |
| Her cheek and ear were suffused with colour. | Ее щека и ухо залились румянцем. |
| "I wish you wouldn't talk like that, Katya-you know I don't like it!" | - Катя, я не хочу, чтобы ты так говорила, мне это неприятно - понимаешь? |
