| Dasha, too, admired these strange, pictures on the drawing-room walls, while admitting sadly that the angular figures with geometrical countenances, and more hands and feet than strictly necessary, the muted neuralgic colours-all this cast-iron, cynical art-were too great a tax on her limited imagination. | Даша тоже восхищалась этими странными картинами, развешанными в гостиной, хотя с огорчением думала иногда, что квадратные фигуры с геометрическими лицами, с большим, чем нужно, количеством рук и ног, глухие краски, как головная боль, - вся эта чугунная, циническая поэзия слишком высока для ее тупого воображения. |
| A gay, noisy company assembled every Tuesday at the Smokovnikovs', for supper in the Smokovnikovs' dining room, with the bird's-eye maple suite. | Каждый вторник у Смоковниковых, в столовой из птичьего глаза, собиралось к ужину шумное и веселое общество. |
| It was composed of garrulous lawyers, highly susceptible to feminine charms, and zealous followers of new literary trends; a few journalists, quite sure that they knew how domestic and foreign policy ought to be conducted; the critic Chirva, with his disordered nervous system, ever concocting yet another literary catastrophe. | Здесь были разговорчивые адвокаты, женолюбивые и внимательно следящие за литературными течениями; два или три журналиста, прекрасно понимающие, как нужно вести внутреннюю и внешнюю политику; нервно-расстроенный критик Чирва, подготовлявший очередную литературную катастрофу. |
| Sometimes, among the earliest arrivals, there would be a few young poets, who left manuscript copies of poetry in the pockets of their overcoats. | Иногда спозаранку приходили молодые поэты, оставлявшие тетради со стихами в прихожей, в пальто. |
| A celebrity would arrive just as supper was being served, advancing with unhurried steps to kiss the hand of the hostess, and sinking with dignity into the chair allotted to him. | К началу ужина в гостиной появлялась какая-нибудь знаменитость, шла не спеша приложиться к хозяйке и с достоинством усаживалась в кресло. |
| In the middle of supper, leather overshoes would drop with a bang in the hall, and a velvety voice would be heard exclaiming: | В средине ужина бывало слышно, как в прихожей с грохотом снимали кожаные калоши и бархатный голос произносил: |
| "Greetings to you, Grand Mogul!" The next moment, a clean-shaven face with flabby jowls, the face of the traditional stage lover, would be bent over the hostess' chair: | "Приветствую тебя, Великий Могол!" - и затем над стулом хозяйки склонялось бритое, с отвислыми жабрами, лицо любовника-резонера: |
| "Katyusha! Your paw!" | - Катюша, - лапку! |
| For Dasha, the central figure at these supper* was her sister. | Главным человеком для Даши во время этих ужинов была сестра. |
| Furious with anyone who seemed to neglect the good-natured, artless Ekaterina Dmitrevna, she was jealous of those who, on the contrary, seemed too attentive, and would stare angrily at offenders. | Даша негодовала на тех, кто был мало внимателен к милой, доброй и простодушной Екатерине Дмитриевне, к тем же, кто бывал слишком внимателен, ревновала, - глядела на виноватого злыми глазами. |
| She had gradually begun to find her bearings in this ocean of faces, at first so bewildering. | Понемногу она начала разбираться в этом кружащем непривычную голову множестве лиц. |
| She soon learned to look down on mere deputy barristers, whose sole marks of distinction were their shaggy cutaways, violet ties, and partings from brow to nape. | Помощников присяжных поверенных она теперь презирала: у них, кроме мохнатых визиток, лиловых галстуков да проборов через всю голову, ничего не было важного за душою. |
