Читать «Размышления VII-XI (Чёрные тетради 1938-1939)» онлайн - страница 6

10

Простое созидание и использование мнимой продуктивности не содержит в себе истины, если мы не знаем, что происходит в основе истории. В чем, например, причина того, что наши значительные поэты и мыслители остаются настолько далекими от действительности (unwirklich) и тут же проигрывают пустейшей посредственности литературной писанины, если только она относится к современности? Может ли идти речь лишь о проигрыше там, где дело не доходит ни до борьбы, ни до различения, но берет верх сплошное забывание? Постоянно растравляемая одержимость всем новым, растущее бессилие памяти, господство посредственно-

сти, возрастающая легкость фабрикации ставших привычными «культурных объектов», переоценка традиционных «культурных объектов» с превращением их просто в выставочные экспонаты на культурно-политических мероприятиях—все это уже по-12 следствия более глубокого процесса, превращающего немцев в тайных врагов их собственной сокрытой сущности. Они становятся ими в тот момент, когда начинают избегать осмысления. Если другие народы отказываются от вопрошания и сохраняют только имевшееся прежде <достояние>, то это не противоречит их позиции, поскольку им не задано вопрошание. Но что делать, если наследственный порок немцев, заключающийся в поглядывании на чужое, будет в ближайшее время преодолен, если мы разовьем собственный вкус и т.д., но зато, однако, в наиболее сущностном и уникальном и собственном будем только подражать другим и сделаем ставку в первую очередь на «политику». Любой народ тем легче утрачивает свое самое собственное, чем единственнее оно является присущим ему и <ни с чем> не сравненным, что может быть осознано и реализовано лишь в не знающем колебаний самоосмыслении.

А в чем состоит то, что нас, немцев, только и делает народом? Есть расхожее определение —«народ поэтов и мыслителей». Но «поэты и мыслители» это лишь предвестники тех творцов, которые когда-нибудь в истории Западной Европы еще раз поставят сущее в решение Бытия и тем самым пре-

13 вратят бегство Бога или его приход в событие, в результате которого та история только и станет историей,—завоевание и гибель бытийствования Бытия. Не существует всеобщего настоящего «принципа», в соответствии с которым каждый народ является народом; но каждый народ через свою историю и свою сущностную позицию в отношении к истории и в истории, через свой «принцип» возводится _в структуру своей сущности. А «принцип» немцев есть борьба за их наиболее собственную сущность; _и лишь поэтому борьба за свою «субстанцию» является необходимостью; но спасение и сохранение субстанции не есть борьба за сущность, как нельзя эту борьбу, в качестве дополнительной и позднейшей, отложить до того времени, когда предположительно будет защищена «субстанция»; ибо «субстанция» «есть» то, чем она является, только если она несома и пронизана сущностью, у немцев —борьбой за их сущность. Для того чтобы мы разожгли пламя этой борьбы, недостаточно ни вражды к Западу (Westen), ни вражды к азиатскому Востоку, тем более что и по отношению к последнему мы остаемся в нерешительности, пронизывающей все сущностное. Будет половинчатостью,—которая еще фатальнее, чем всякая другая нерешительность,—если мы 14 откажемся от западного начала, от демократиче-ски-либерального духа, упорно пребывая при этом только в сущности Нового времени, вместо того чтобы уже сейчас и именно сейчас в сущностной воле перерасти их и все же довести до конца их необходимости (Notwendigkeiten). Таким образом, основным законом немцев исконно является борьба-борьба за их сущность,—которая вытекала бы только из их собственной силы к <принятию> решения и не опиралась бы на простую враждебность к другим или даже растворялась в ней.