Читать «Размышления VII-XI (Чёрные тетради 1938-1939)» онлайн - страница 24

Если только мы примем во внимание, что субъектный характер человека —как новоевропейского—является глубиннейшей исторической силой, то не впадем в поверхностный <подход, при кото-ром> в указанном развитии абсолютного субъективизма видят лишь искусственную «диалектику» или даже только натиск каких-либо случайных «мировоззрений».

59 То, что выявляется в этом развитии безусловного субъективизма народа-расы (des Rassevol-kes) и борьбы рас и, собственно говоря, подгоняет и поддерживает, есть, однако, не творческий прорыв меняющегося человека, но сила давления тянущих вниз сил в наличном, ориентирующемся на свою наличную <природу> человеке. Но это «тянущее вниз» понимается только метафизически, а не как моральное или «культурное» обесценивание (АЬ-wertung).

Сущность человека напирает на области, в которых могут раскрываться его инстинкты и страсти, что не означает, будто узаконивается разнузданность,—напротив, возникают совершенно новые радикальные формы «дисциплины», которые одновременно в других отношениях не исключают полной распущенности, тем более что уже не воспринимают ее как таковую.

Именно на этих стадиях развития всегда остается вероятность «откатов назад», так что прошлое вновь овладевает стремящимся вперед <человеком> и таким образом <ход> истории Нового времени, несмотря на растущие скорости, все больше замедляется, застой становится все неотвязнее, а долговечность этой мешанины всех возможностей субъективизма — все вернее. Лишь когда мы раскроемся и узрим в этом гос-

60 подстве Subjektum, как он в качестве сердцевины сущего приносит себя, скажем так, полностью пред

<дицо> Бытия и его истины, мы сможем осознать нужду, ^в которую непременно должен быть заброшен человек, чтобы обрести себя в своей сущности — <быть> стражей истины Бытия.

44

Согласно большой «Логике» Гегеля, всякого рода «учения о категориях» для каждого мало-мальски образованного ученого философа есть только дело прилежания и сноровки в преобразовании. Однако неснимаемым остается существенное различие: для Гегеля эта «логика» имеет свое абсолютное метафизическое основание, она и есть это основание в целом западноевропейской истории метафизики. Все более поздние учения о категориях, полагавшие, что могут сбросить абсолютный идеализм как устаревшее вооружение, чтобы затем еще получить возможность сохранить «категории в себе» как орехи для расколки, возможно, являются более «правильными» и «полными», но при этом в философском отношении <не содержат> необходимости и истины.