Читать «Размышления VII-XI (Чёрные тетради 1938-1939)» онлайн - страница 23

линные схватки за Бытие в качестве возможностей 56 все больше исчезают и только напасти в сущем берут верх и претендуют на сущность «борьбы» (<S.> 125). Ведь это бесцельное взаимное перетирание становится основной формой, в которой заявляет о себе и реализуется притязание человека на сущее. Бытие (Seyn) — r.e. всегда сбывание (Ereignung) человека как основателя истины в мимопрохождении Бога —остается для человека настолько изначально недоступным, что он никогда не узнает об этой недоступности и болтается в махинации как несущно-сти бытия, причем она <махинация> повсюду становится для него организацией его «переживания». Но что означает, что человек, принадлежащий Бытию, все больше отказывается от своего притязания на него? Должен ли он быть загнан в это <состояние> тем больше, чем безоговорочнее делает себя сердцевиной сущего? Если это так, то почему? Человек как центр переживания сущего в целом считает себя самого центральным сущим для Бытия —причем тем безусловнее, чем меньше отдельный человек полагает себя отдельным, чем больше совместность его общности продвигается в область непосредственно понятного и постоянно и без осмысления остается близкой ему в повседневных делах и страданиях (ра-бота-успех-удовольствие-рождение-смерть — все 57 на уровне повседневных переживаний и тем самым как протекание жизненного потока, который овеществляется в «потоке крови» и делается в нем еще более ощутимым и реальным).

Человек как раса и племенное товарищество (Zuchtgenossenschaft) может претендовать <на ме-сто> наиболее сущего в сущем, и это притязание /в области его понятности/ всякий раз доказывать как правильное (ср. выше S. 38 сл.). Эта правильность есть «гарант» для «истины» всего исходя отсюда _определяемого и переживаемого сущего и, таким образом, есть само истинное сущее вообще, а значит

«бытие». Человек не только становится как человек, animal rationale, Subjectum всего сущего, но внутри Subjektum animal объявляется подлинным Sub-jectum’oM и тем самым достигается крайняя форма «субъективизма» (в метафизическом понимании), которая может полностью отойти от «яйно-эгои-стического» субъективизма и бороться с ним, но одновременно не только дозволяет «субъективизм» совместного «переживания», но и настаивает на нем. Только теперь «субъективизм» <становится> всесторонне полноценным и округлым, и только в этой округлости Subjektum человек может без сопротивления сдвинуться с мертвой точки (ins Rol-len kommen) и «изнутри» привести себя в движение,—причем таким образом, что вопрос, куда это катится (rollt), утрачивает для катящегося всякий 58 смысл; сам субъект (Subjektum) есть свое собственное и единственное пространство и свое время,— эта безусловность выражается в том, что он характеризует себя как «вечного».

Этот «субъективизм» находится во внутренней связи с субъективизмом немецкого идеализма, который уже настаивал на безусловности субъекта, но искал его в разуме как абсолютном самопознании (Sichselbstwissen) (в духе). Одна из сторон этой односторонности есть марксизм, который возвел «материю»—чувственное (непосредственное) —в абсолют. Другая противоположная сторона вырастает из вражды к марксизму и спиритуализму. Она превращает плоть и кровь в абсолютный Subjectum, но в то же время пытается снять предыдущие односторонности в себе и описывает дугу от голоса крови и необходимости разведения <людей> до «переживания» и общности собратьев по этому взращиванию.