| I was shaving myself when you took it out and laid in on a chair by your side with a pile of letters of which you burned half. Strange, isn't it, that you should have come across the portrait only two or three days before Jean heard of his legacy? If I believed in presentiments I should think that this was one." | Я как раз брился, а ты достала портрет из ящика и положила около себя на стул, вместе с пачкой писем, потом ты половину писем сожгла Как странно, что всего за два-три дня до получения Жаном наследства ты держала в руках этот портрет Я бы сказал, что это предчувствие, если бы верил в них. |
| Mme. Roland calmly replied: | Госпожа Ролан спокойно ответила: |
| "Yes, I know where it is. I will fetch it presently." | -- Да, да, я знаю, где портрет, сейчас принесу. |
| Then she had lied! | Итак, она солгала. |
| When she had said that very morning to her son who had asked her what had become of the miniature: | Она солгала не далее чем утром, ответив на вопрос сына, что сталось с портретом: |
| "I don't exactly know-perhaps it is in my desk"-it was a lie! | "Что-то не припомню... наверно, он у меня, в секретере". |
| She had seen it, touched it, handled it, gazed at it but a few days since; and then she had hidden it away again in the secret drawer with those letters-his letters. | Она видела портрет, прикасалась к нему, брала его в руке и рассматривала всего несколько дней тому назад и вновь спрятала в потайной ящик вместе с письмами, его письмами к ней. |
| Pierre looked at the mother who had lied to him; looked at her with the concentrated fury of a son who had been cheated, robbed of his most sacred affection, and with the jealous wrath of a man who, after long being blind, at last discovers a disgraceful betrayal. | Пьер смотрел на свою мать, солгавшую ему. Он смотрел на нее с исступленным гневом сына, обманутого, обворованного в священной любви к ней, и с ревностью мужчины, который долго был слеп и обнаружил наконец позорную измену. |
| If he had been that woman's husband-and not her child-he would have gripped her by the wrists, seized her by the shoulders or the hair, have flung her on the ground, have hit her, hurt her, crushed her! | Будь он мужем этой женщины, он схватил бы ее за руки, за плечи, за волосы, бросил бы наземь, ударил, избил, растоптал бы ее. |
| And he might say nothing, do nothing, show nothing, reveal nothing. He was her son; he had no vengeance to take. | А он ничего не мог ни сказать, ни сделать, ни выразить, ни открыть Он был ее сыном, ему не за что было мстить, ведь не его обманули. |
| And he had not been deceived. Nay, but she had deceived his tenderness, his pious respect. | Нет, она обманула и сына в его любви, в его благоговейном почитании. |
| She owed to him to be without reproach, as all mothers owe it to their children. If the fury that boiled within him verged on hatred it was that he felt her to be even more guilty towards him than toward his father. | Она обязана была оставаться безупречной в его глазах, это долг каждой матери перед своими детьми И если поднявшаяся в нем ярость доходила почти до ненависти, то именно потому, что он считал мать более преступной по отношению к нему, к сыну, чем даже по отношению к его отцу. |
| The love of man and wife is a voluntary compact in which the one who proves weak is guilty only of perfidy; but when the wife is a mother her duty is a higher one, since nature has intrusted her with a race. If she fails, then she is cowardly, worthless, infamous. | Любовь мужчины и женщины -- это добровольный договор, и тот, кто его нарушил, виновен только в измене, но когда женщина становится матерью, ее долг увеличивается, ибо природою ей вверено потомство И если она согрешит, она поступит низко, подло и бесчестно! |
