| However, he remembered that he had been slighter, and had a soft hand, and that he often brought flowers. Very often-for his father would constantly say: | Все же он припомнил, что Марешаль был тогда стройнее, что руки у него были нежные и что он часто, очень часто приносил цветы, -- ведь отец постоянно твердил: |
| "What, another bouquet! | "Опять букет! |
| But this is madness, my dear fellow; you will ruin yourself in roses." | Это безумие, дорогой мой, вы разоритесь на розах". |
| And Marechal would say: | А Марешаль отвечал: |
| "No matter; I like it." | "Пустяки, мне это доставляет удовольствие". |
| And suddenly his mother's voice and accent, his mother's as she smiled and said: | И вдруг голос, голос матери, говорившей с улыбкой: |
| "Thank you, my kind friend," flashed on his brain, so clearly that he could have believed he heard her. | "Спасибо, друг мой", -- так явственно зазвучал в его ушах, что ему почудилось, будто он слышит его сейчас. |
| She must have spoken those words very often that they should remain thus graven on her son's memory. | Значит, много раз произносила она эти три слова, если они так врезались в память сына! |
| So Marechal brought flowers; he, the gentleman, the rich man, the customer, to the humble shop-keeper, the jeweller's wife. | Итак, Марешаль, господин Марешаль, богатый покупатель, подносил цветы лавочнице, жене скромного ювелира. |
| Had he loved her? | Любил ли он ее? |
| Why should he have made friends with these tradespeople if he had not been in love with the wife? | Но как бы он мог подружиться с этими мещанами, если бы не любил хозяйку дома? |
| He was a man of education and fairly refined tastes. | Это был человек образованный, довольно развитого ума. |
| How many a time had he discussed poets and poetry with Pierre. | Сколько раз он беседовал с Пьером о поэтах и поэзии! |
| He did not appreciate these writers from an artistic point of view, but with sympathetic and responsive feeling. | Он оценивал писателей не как художник, но как впечатлительный буржуа. |
| The doctor had often smiled at his emotions which had struck him as rather silly, now he plainly saw that this sentimental soul could never, never have been the friend of his father, who was so matter-of-fact, so narrow, so heavy, to whom the word "Poetry" meant idiocy. | Пьер в душе посмеивался над его восторгами, находя их несколько наивными. Теперь он понял, что этот любитель сентиментальных стихов никогда, никогда не мог стать другом его отца, такого заурядного, такого будничного, для которого слова "поэзия" означало "глупость". |
| This Marechal then, being young, free, rich, ready for any form of tenderness, went by chance into the shop one day, having perhaps observed its pretty mistress. | Итак, этот Марешаль, молодой, свободный, богатый, сердце которого жаждало любви, зашел однажды случайно в лавку ювелира, быть может, потому, что заметил миловидную хозяйку. |
| He had bought something, had come again, had chatted, more intimately each time, paying by frequent purchases for the right of a seat in the family, of smiling at the young wife and shaking hands with the husband. | Он что-то купил, через день-другой пришел опять, разговорился, потом стал частым посетителем, все ближе сходясь с хозяевами и оплачивая дорогими покупками право бывать у них в доме, улыбаться молодой хозяйке и пожимать руку мужа. |
| And what next-what next-good God-what next? | Ну, а лотом... потом... боже мой... что же потом? |
