Читать «Поэтическая мудрость С.А.Есенина by Симуш П.И» онлайн - страница 122

земной жизнью, надеялся на встречу со своим самым надежным другом. Когда он уверенно заявлял: «Не умру я, мой друг, никогда...», то ясно понимал, что плодом его духовного возрождения является любовь. Именно любовь к Христу побудила Есенина на подвиг самоотвержения. Он хотел уравновесить не только свои грехи и вину, но и восполнить недостатки других людей. Путь избранника Божия позвал к искупительной жертве. Я убежден в том, что Есенин, предчувствуя неизбежное убийство, ускорял его, так сказать, «довершительными» признаниями в том, что он имеет телеграмму (?), очерняющую «вождя Каменева».

В последние годы Есенина мучила мысль: Надо действовать, а не философствовать о страшной беде, постигшей Россию. Исключая товарищей-чекистов, поэты только говорили, а действовать не были способны. Но что делать в «эпоху страшной диктатуры и умерщвления личности как живого» (слова Есенина)? Многих «делающих» против коммунистов беспощадно расстреливали. Большевистский режим очень круто завинчивал гайки. Понимая, что именно в бездействии против явного зла состоит трагедия русской интеллигенции, Есенин решает действовать. принося в жертву собственную жизнь. Видимо ему казалось, что эта жертва сможет остановить безумие большевистского террора.

2. «Основное в моем творчестве»

Суждение, к которому я пришел, удивило меня самого и принудило подумать: «Это невозможно!» Есенин, родившийся на рубеже двух веков, является выразителем духа древней и средневековой России. Именно в древности и в средние века Россия выработала особое миросозерцание. Как правильно отметил В.Н.Муравьев в книге «Из глубины», основой миросозерцания Древней Руси была небывалая цельность духа. Тогда русский народ нашел свою правду, которой была Россия. Он не был разделен, и правда была одинакова и для высших слоев, и для черного люда. Хотя «мужики роптали», / Бранились в черта, / В бога и в царя». Ибо у России с ее тысячелетней историей — наш срединный путь Веры, Власти и Народа.

На протяжении многих веков дух и душа русского народа были едиными. Тягловый строй, несомый крестьянством, и ратный строй, исполняемый высшим слоем, представляли собой единство. Оно имело название Святой Руси, которое нельзя считать преувеличением, метафорой или легендой. Святая Русь существовала в самом деле; она остается живою и в наши дни.

Резкий раскол — социальный и духовный — произошел во второй половине XVIII в., когда упомянутое единство было подорвано изнутри. Произошло это неожиданно и аморально, без согласия крепостного крестьянства на одностороннее предоставление дворянству вольности. Связь людей бывших и настоящих, некогда соединенных в едином служении России, стала принудительной, безнравственной, несоборной. Мужицкая Россия ответила на это восстанием Емельяна Пугачева, поэтически и философски осмысленное Есениным. Русский народ со второй половины XVIII в. не желал быть средством для господствующего класса. Последний стал паразитическим, а не творческим и созидательным. Русский народ не желал быть средством и в войнах XX в., когда всем россиянам «далекие / Мерещились кресты» («Мой путь»).