Читать «Поэтическая мудрость С.А.Есенина by Симуш П.И» онлайн - страница 121

Стремление к движению пронизывает миросозерцание Есенина; его потребностью и было действие, а именно — диалог с древними пророками и с Иисусом Христом. Есенин верил, что религия является главным двигателем развития человечества и сквозь века простирается единый замысел. Догадавшись о том, что он есть «Божья дудка», т.е. избранник Провидения, он постоянно обращался к Высшему Разуму. Поклонение перед ним составляли поэтические слова, посредством которых ему сообщалась благодать Божия. Не в молитве находил Есенин укрепление и утешение, а именно в Слове. Разве таинственное Божество не может сообщаться с человеком в тайнике его души? Может, когда это вытекает из глубокой потребности человеческой души и служит средством для живого общения ее с Богом.

Уже отмечалось, что в ранней молодости Есенин обратился к абсолютному началу, искал ответы на свои вопросы у Иисуса Христа. Всем своим существом он стремился к общению с Ним и получал истинное богопознание о назначении жизни. Но тайны оставались. В 1918 г., задавшись вопросом о том, куда ведет его «серебристая дорога», Есенин нашел удивительный ответ: «Может быть, к вратам Господним / Сам себя я приведу». Этот ответ свидетельствует о постоянном стремлении Есенина к общению с Абсолютом.

Идея Бога владела всей душой поэта-мыслителя, который переводит ее в образы, носящие на себе печать красоты и добра. Есенин не только изображал действительность, он выражал идеи в изящных формах: «Языком залижет непогода / Прожитой мой путь» (1915); «И потому, что я постиг, / Что мир мне не монашья схима» (1924); «Но и все же хочу я стальною / Видеть бедную, нищую Русь» (1925). В этих явлениях заключено и обаяние поэзии, и привлекательность идеи в образах. Есенин вдохновлялся религиозными идеями, поскольку видел в них истину, путь к идеальному миросозерцанию. Но впереди виделись лишь крайности по ту и другую сторону пути. Здесь ничего не оставалось, как успокоить себя: надо любить пороки людей своей Родины, даже узнав о «черных делах России». Их было немало и при «царщине», и при Империи — дореволюционной и советской. Но на всех этапах, согласно Есенину, «Была моя страна». Но когда Есенин, увлекаемый страстью плоти, уклонялся от вложенного в душу закона, совесть не переставала осуждать его хулиганские действия.

Можно предполагать, что Есенина никогда не покидала мысль об искупительной жертве. Он хорошо знал Библию и понимал значение искупления, был приобщен верою к жертве Христовой. Думаю, что напоминая о своей скорой смерти, Есенин помнил о высшем долге, который состоит в том, чтобы в жизни своей уподобиться Христу, жертвуя собой на пользу других. В преодолении сопротивления драматических обстоятельств он неуклонно черпал для себя высшую нравственную силу. Основанием этой силы была надежда на Христа, отдавшего себя для его спасения. Не сомневаюсь, что Есенин, который верил в загробную жизнь, в свое бессмертие, прощаясь с