Читать «Поэтика мифа современные аспекты by Зенкин С.Н. (отв. ред.)» онлайн - страница 28

Миф архаический и миф гуманитарный

Сперва несколько слов относительно исходного понятия. Чего бы ни наговорили о мифе в рамках европейской культуры последних нескольких веков и к каким бы дискурсивным феноменам этот термин ни применяли - будь то байка, записанная этнографом на Чукотке, или придуманная европейским кабинетным мыслителем в высшей степени поэтическая картина рождения трагедии из духа музыки, - существует исходное древнегреческое слово с достаточно широким семантическим полем, которое покрывает такие понятия, как «слух», «весть», «сюжет», «сказание», - а также «поговорка», «проблема», и просто - «слово», «речь».

Аристотель называет мифом всего лишь «сочетание событий», auvQeaiv тйу ppagmaTiwv', т. е., фактически, в нынешнем понимании, сказание, фабулу, на основе которой выстраивается тот или иной текст. Единственная сущностно важная характеристика, которая дана мифу в «Поэтике», помимо приведенного выше крайне общего определения, состоит в том, что в мифе, т. е. в непрерывной последовательности рассказанных событий, служащих основой для текста, происходит перелом от несчастья к счастью или от счастья к несчастью^{1 2}.

Аристотель никоим образом не настаивает на какой-то особой древности и/или семантической привилегированности мифа: есть мифы уже известные, а есть авторские, и последние бывают даже лучше первых ^{3. Что, по сути, не исключает возможности восприя-}

тия и «уже известных» мифов как авторских. И, во всяком случае, не предполагает за ними никакой специфической «истинности» -от богов ли, от предков ли идущей - в которую нужно было бы «верить» в религиозном смысле слова. Аристотель в «Поэтике» рассуждает о предметах, относящихся ко вполне конкретной сфере: к сфере развлечений, получения удовольствия от видов деятельности, связанных с древнегреческой «игривой» культурой. Именно в этом контексте имеет смысл рассматривать и большую часть дошедшей до нас мифографии: как правило, это в достаточной степени механически сочлененные компендиумы сюжетов, как у Гигина или Аполлодора, никоим образом не претендующие на какую бы то ни было «цельную картину мира» и преследующие сугубо прагматические цели. Откровенно индивидуальные мифологические конструкты в духе Платона или неоплатоников имеет смысл считать именно плодами индивидуального художественного творчества, существующего в рамках достаточно поздней и изысканной симпо-сиастически ориентированной культуры.