Читать «Поэтика мифа современные аспекты by Зенкин С.Н. (отв. ред.)» онлайн - страница 2

Такая предельная релятивизация «вопроса о первичности» знаменует переход Лотмана от онтологии текста как «вторичной моделирующей системы», которая надстраивается над естественным языком (или, в другой версии, - над человеческим сознанием) и подвергает его дополнительному упорядочиванию, к онтологии текста (и всей культуры в целом) как своего рода интеллектуального устройства, мыслящего субъекта, способного хранить, передавать и порождать информацию. При этом креативная функция текста напрямую выводится из его неполной переводимости (новое у Лотмана предстает чем-то вроде продукта неверного перевода старого), которая, в свою очередь, объясняется множественной (по меньшей мере двойной) закодированностью текста, его «внутренним полиглотиз-мом», интериоризирующим исконное сосуществование в культуре различных языков.

В смене двух этих онтологий есть, однако, ряд опосредующих звеньев, во многом снимающих ее революционность. В одном из первых собственно семиотических выступлений Лотмана - в тезисах «Проблема знака в искусстве» (1964) - специфика поэтического / художественного текста усматривается в том, что план содержания и план выражения в нем до такой степени тесно связаны друг с другом, что его значение нельзя выразить при помощи других

знаковых систем (т. е. адекватно перевести на нехудожественный язык)^{4. В «Лекциях по структуральной поэтике» (1964) и, особенно, в «Тезисах к проблеме “Искусство в ряду вторичных моделирующих систем”» (1967) эта точка зрения получает окончательное терминологическое закрепление, причем в результате на соссюровскую концепцию произвольности лингвистического знака наслаивается пирсовская типология знаков по их отношению к объекту. Неотделимость в произведении искусства плана содержания от плана выражения (или, иначе, - информации от моделирующей структуры) интерпретируется здесь таким образом, что оно, в отличие от высказываний на естественном языке, «строится по принципу икониче-ских знаков»5. Более того, исторически условному отношению знака к денотату в натуральном языке противополагается моделирование как таковое, по природе своей аналоговое, иконическое, что, входя в ощутимое противоречие с пониманием естественного языка как «первичной моделирующей системы», позволяет определить вектор ее «вторичной» переработки именно как «иконизацию» той словесной основы, которая служит для вторичных языков материалом и / или прототипом.}

Так или иначе, имеются ли в виду косвенно все «вторичные моделирующие системы» или же - по принципу pars pro toto - вместо них открыто говорится об искусстве (и преимущественно о литературе), в фокусе внимания Лотмана оказывается оппозиция конвенциональное ^ иконическое. В «Структуре художественного текста» (1970) иконизация, постулируемая в качестве родового свойства словесного искусства, истолковывается как стремление преодолеть произвольность языкового знака и «построить словесную художественную модель, как в изобразительных искусствах», и Лотман, подчеркивая в произведениях последних наличие наглядного, зримого сходства с объектом, даже сравнивает «вторичный знак изобразительного типа» с «образом» традиционной эстетики^{6. Однако такой визуализацией дело не исчерпывается. В «Тезисах» 1967 года важнейшим следствием иконичности произведений искусства выступа-}