Из пасти твоей, из пясти еевытащим язык и алый платок,мокрый от крови и в язвахот речи. Люба, в драке ты воешь,харкаешь и плюешься,схватив со щита пожарный топор,красная брызжет слюнаи, расходясь, пустеет радиус тебя —полоумного льва,вывернутого в вывернутой воронкенаружу своей же печенью, легкими и клыками,в ситцевой юбке, кривоногая.Как зализывала коленку на сене под школьным крыльцом,и Рафаил нес тебе еврейскую землю в сердце своемс Лао-Цзы, Иоанном и птицами,ибо ты распалась на птиц,Орехова Люба,на сопли, сгустки крови и снегирейи теперь стоишь меж птицей и львом,где стоят великие.Скорее всего, тебя убили в драке илипропала в советской колонии,Любовь Орехова, 1 2-ти лет, дурочка.Люди входят в себя как в храмили как в камеру,это как кому повезет,кто-то живет у параши,кто-то восходит меж птицей и львом.
ЛИР
Лир несет себя, как фонарь,освещая гарь, как звонарьколокольню в месяц январь,колотя меж губных,что завел пономарь.Мир несет себя, как фонарь,вместо света какая-то лимфа, что ль,какая-то нимфа, липкая словно скотч,а в сердце кривая боль —то ли кровь стучит, то ли дочь.Ах, не дайте мне языка,гуттаперчевого казака,склизкого, как звезда,как лопасть весла.Освещу я себя самого —освежеванного левиафана сердца прорванного своего,куда его пыл уплыл, пламя куда ушло ?Я сошелся в шар, разошелся ликом,расточился бликом в рыданье великом,и стою я, ночная спина,между двух костров человекиз дождя и снега, из снаи из крови, и входит снегв мою грудь сердоликом.
«Давняя история с флагом…»
Давняя история с флагомкогда идешь по безлюдной утренней площади а он едва шевелится на балконе в ветре с моряи из него проступаетголова дракона которого ты прежде не видел
ШАР
Я выговаривал шар изнутри шара,и губы мои дымились,а сердце легло в урну и в прах.Я позвал первую любовьи последнего ангела,зарубленного саперной лопаткойна сельской дороге,ушел за гортань и звук,в рассеченную шею, и как бился голубь —первое пламя листвыи зеленые губы Иуды,я плакал как фортка и стонал как ветер,ушел от людей, деревьев,дул в свою вену как в ствол,отчаялся как океану безмерной фиалки,и тогда шар выговорил меня.И губы его были в крови.
ПРЕВРАЩЕНИЯ
Глаз смотрящий на бабочку бабочкой стала на землю – землейзачем тебе дева вся если суть умещается в кулакевнутреннего телакак силомер стеклянный иживет снегирь трехгрудый в сердце твоема в черепе черпает мысль черепахапуговицы от бюстгальтера отпечатались на белойспинеаккордеона короб сжимал танцы иблузки меж белых ног живут белые птенцы и букваиз воздуха за которой гонялся плутархтвой влажный глаз и алый рот —простор метаморфозыты рассасываешь землю в себятак рыба превращается в водув без человека – гротв сто губ набухнувших молчащей розыубитая Кассандра кровью говоритбез слов и снег летити догоняет вещего Эдипаи красным комом по сердцу стучитИ ты ложишься в челн как рыбаи в самолет садишься гнутой птицейи входишь в яблоко всем яблоком глазнымтебя земля стирает словно складкупощелкивающий утюгпространство взгляда где ты еще не танкерно уже не человекКто взапуски бежит в нем на прозрачном местеблоха или гомункул —и темя гераклита на ладони —с живой водою огненная плошка —птичья точка где тебе переливатьсяиз себя в себявсеми монстрами совокуплениями зевсамикак оренбургский платок продернутьсквозь кольцо лицаи в мать ложимся матерью зеленоглазой
