Дельфин безбородыйпростор бороздити слезной породойдороги моститКак термос насущныйон вывернул светвовнутрь и несущейизнанкой одетПродольная мышцаслепого пятна —подобие мыслив прорыв полотнаИ кем кто играет —то ль оком дельфин,то ль око без краяизгибом глубин
«Запредельного неба брус…»
Г. Власову
Запредельного неба брус,я тебе, зернистому, раб,словно ров по тебе слоюсь,неразрывному телу рад.Окружило меня зерно,то звезда, а то вещий глаз,и стою я, веретено,в узком небе, где двое нас.Как, рождаясь, трещит по швамв четырех лучах позвонок!Нераздельная синь и срам —не уйти от тебя за порог.А зайдешь, так станешь звездой,синим зверем, жестким ручьем,белой бабой с кривой косой,рыжей тварью, слепым огнем.И трещит во мне позвонок,и выламывается, гремя,из себя самого, как глотокиз глотка своего, из огня.Из себя самого – белый сам,из куста и плеча – черный куст,и лазурь словно Лазарь глазам,что воскреснет без тела и уст.Из разлома – разлом, рот живой —изо рта, словно удаленонебо небом в тебе и тобой,и единою птицей черно.
ИЗ ПЕСЕН НЕВИННОСТИ
Поднимался в воздух человеквсей разжатой стаей рук и век,состоящих вновь из человека,и, как ласточки вне лета и зимы,сразу в Африке и возле Костромы,он летел и гнезда вил из снега.Мы бессмертья – лики, не творцы,если б только мы прочесть умелислед улитки, серебро ручья,
