необходимо ли самому переводчику обладать чувством юмора?
П.П. — Чувство юмора в жизни вообще нужно. И переводчику, и любому человеку. Вы
правы, нужно осознавать, что юмор в разных культурах, языках, традициях очень разный.
И поэтому переводить даже просто анекдоты или какие-то более тонкие юмористические
рассказы, истории очень трудно. Далеко не всегда попадаешь в десятку, далеко не всегда
получается смешно. Если вам какой-то переводчик скажет, что у него никогда не бывало
ситуации, когда он переводил нечто юмористическое, а в результате было каменное лицо
собеседника, то я думаю, он будет не совсем искренен. В этом особенность юмора. Не
всегда удается попасть в яблочко с переводом.
К.Л. — Вспомните, был такой случай, как мне кажется, показательный, когда наш
нынешний президент В.Путин пошутил. По-моему, это была встреча с Тони Блэром, когда
он сказал «козлы под нами, аллах над нами». Перевели эту шутку, и было видно, что
англоязычные люди как-то растерялись, они не поняли, про что это.
П.П. — Конечно. Честно говоря, я эту шутку не очень понимаю. Но мне говорили, что
«козлы» якобы надо было переводить не «goats», а как-то по-другому, потому что «козлы»
имеются в виду в вульгарном смысле, в каком слово «козел» употребляется в современной
русской речи. Я это не очень понимаю. Я бы перевел так же, как перевел тот переводчик,
который там был. Если что-то не получилось, то виноват здесь не переводчик. Ну, не
дошел юмор. До меня он тоже не доходит. Ничего страшного.
К.Л. — Вообще такие импровизации всегда удачные у наших политиков?
П.П. — Конечно, не всегда. Это естественно, но я думаю, что здесь надо достаточно
спокойно к этому относиться, и даже снисходительно. Потому что все-таки нагрузка на
политиков огромная, и требовать от них, чтобы каждое их выражение, каждая
рассказанная шутка и все остальное попадало прямо в десятку, на мой взгляд, невозможно.
Р.В. — Подправлять политиков приходилось иногда, когда они явно говорили заведомую
чушь?
П.П. — К счастью, мне на моем уровне не приходилось. Когда я работал на более низких
уровнях, на переговорах в начале 1980-х годов бывали такие случаи. Делал я это очень
осторожно. В принципе, этого не надо делать. Надо доверять тому, кого ты переводишь.
Что-то такое чуть-чуть смягчить, наверное, можно. Я всегда говорю, что, если оратор
размахивает руками, переводчику этого делать не надо. Если оратор хрипит, кричит, —
переводчику не надо. Потому что это и так видно. Переводчик дает в этом смысле как бы
субтитры. Человек все равно виден, а вы даете титры, текст.
Р.В. — Но от вас Ельцин требовал размахивать руками?
П.П. — С Ельциным я не работал никогда...
К.Л. — А требовал, да?
П.П. — ...ничего не могу сказать. Горбачев никогда ничего не требовал, он видел и видит,
я с ним продолжаю работать, что мой перевод как бы субтитры, он не на той же ноте
507
эмоциональности, на которой говорит Горбачев. И он абсолютно нормально к этому
относится. По-моему, даже поддерживает.
