нынешним президентом Бушем в Белом доме. Так что были встречи.
Р.В. — Вы разделяете это мнение?
П.П. — Я не разделяю его. Я считаю, что он сильный, интуитивный политик. Это
ощущение у меня было и тогда, когда он только шел к президентскому креслу. Я
находился как раз в Америке в прошлом году, когда проходил съезд республиканской
партии, и наблюдал за этим съездом по телевизору. Это было очень интересно,
выступление Буша — сильное. А главное то, как он этот съезд провел. Кандидат
появляется в самом конце на этом съезде. Но в действительности съезд проходит строго
по сценарию и по направляющим, которые определяет кандидат в президенты. И в этом
смысле там все было организовано, по-моему, гораздо лучше, чем, судя по
воспоминаниям некоторых наших людей, съезды КПСС организовывались. Они были
заорганизованы. А здесь он совершенно четко определил, что ему нужно, подавил правое
крыло, оттер его от активного участия в съезде. Это все было заложено им. Сейчас, я
думаю, он, как интуитивный политик, понимает, что впоследствии он, наоборот, слишком
503
подтянул правое крыло на основные, определяющие позиции, и так же аккуратно будет
его оттирать, и будет так лавировать, что является сутью политики.
К.Л. — Давайте вернемся к вашей личной биографии. Как вы попали в эти высшие слои
атмосферы? Как это происходит, делается?
Р.В. — Политической атмосферы.
П.П. — Это происходит в значительной мере случайно, хотя нужны какие-то исходные
данные, чтобы попасть в этот круг, где уже бросают кости, и определяется, в той или иной
мере случайно, кто...
К.Л. — Кости, я надеюсь, игральные?
П.П. — Да, игральные. И определяется, кому повезло. Сначала нужны исходные данные.
Как я попал? Я был давно, наверное, где-то с 8-9 класса уверен, что моя жизнь будет как-
то связана с языками, английским, потом я занимался французским, испанским. Я был в
этом уверен, шел к этому. Был бы вполне доволен, если бы карьера сложилась скромнее.
Когда человек учится в инязе или где бы то ни было, он не думает ни о каких
маршальских жезлах и т.д. Ему просто интересно заниматься английским, французским
или другим языком.
Р.В. — Это вы говорите о себе. Я знаю своих многих коллег, которые с первого курса
думают о карьере.
П.П. — У меня этого не было. И потом я учился на курсах переводчиков ООН. Тогда это
был постоянно действующий механизм, поскольку переводчики в ООН работали на
основе пятилетних контрактов, потом возвращались в страну, и нужен был постоянно
новый материал. Нас готовили к этому. Работал в ООН, потом расширялся отдел
переводов МИД, это произошло как раз в 1980 году, когда я из ООН вернулся. Были
вакансии, меня пригласили. И так далее. Это цепь таких событий. Некоторые из них
случайные, потому что не я определял, что именно в 1980 году образовались новые
вакансии в этом отделе переводов. И так далее. Так что, вот — сочетание, стремление и
везение.
К.Л. — Еще один вопрос, мой, дилетантский, потому что я никогда с переводческой
профессией связана не была, в отличие от Рината Валиулина, если говорить о высших
