Читать «Несистематический словарь. Русско-английский, англо-русский» онлайн - страница 432

действительно  сохраняют  его  в  большей  мере,  чем,  скажем,  выходцы  из  Германии  или 

Норвегии,  но  у  тех  массовая  иммиграция  происходила  гораздо  раньше.  Неизвестно,  что 

будет еще через два-три поколения. Да и вообще, Хантингтон внятно не объясняет, в чем 

вред испаноязычия наряду с владением основным языком страны, английским. 

В  мире  же  возникает  парадоксальная  картина:  все  более  являясь  глобальным  языком 

международного  общения,  английский  вряд  ли  может  претендовать  на  роль 

единственного и полноценного языка «диалога цивилизаций» (берем это выражение здесь 

в  кавычки,  так  как  имеется  в  виду  не  нынешнее  состояние  этого  диалога,  а  скорее  его 

«идеальная модель»). Общение преимущественно на одном языке, являющемся для одной 

из  сторон  неродным,  связано  с  немалым  количеством  трудностей  и  потенциальных 

ловушек для обеих сторон. 

Тот  факт,  что  изучение  иностранных  языков  и  культур  во  второй  половине  ХХ  века 

утратило для большинства населения англоязычных стран, в частности для американцев, 

«инвестиционную  привлекательность»,  с  сожалением  отмечался  в  дискуссиях, 

последовавших вслед за событиями 11 сентября 2001 года. Тогда выяснилось, что в США 

катастрофически  не  хватает  специалистов  по  большинству  восточных  языков,  а 

арабистами  являются  в  основном  американцы  арабского  происхождения  —  ситуация 

далеко  не  оптимальная,  учитывая  неизбежно  возникающую  проблему  лояльности. 

Общение преимущественно на английском языке порождает и другую проблему: сужается 

круг самого этого общения, он ограничивается лишь определенными слоями и группами 

населения, вольно или невольно приводит к навязыванию терминологии и фразеологии и 

таким  образом  проблематики,  характерной  для  англоязычного  дискурса.  (Можно 

предположить,  что  Запад  в  какой-то  мере  попал  в  эту  ловушку  в  1990-е  годы  в  своем 

взаимодействии  с  российской  элитой,  что  стало  одной  из  причин  неожиданности  для 

большинства  западных  аналитиков  политического  поворота,  происходящего  в  России 

сейчас.  Впрочем,  его  и  у  нас  мало  кто  предсказывал,  во  всяком  случае  в  его  нынешних 

формах.) 

Таким  образом,  если  судить  о  временных  и  пространственных  пределах  глобализации 

английского языка пока трудно, то ее качественные рамки и ограничители очевидны уже 

сейчас. Полноценное общение, соответствующее «идеальной» модели диалога, о которой 

говорилось выше, невозможно при резком перекосе в сторону одного языка. Здесь опять-

таки  представляет  интерес  тенденция,  наблюдающаяся  в  последние  годы  в  России:  если 

15—20  лет  назад  многие  дипломаты  и  бизнесмены  могли  позволить  себе  годами  жить  в 

Москве, не говоря почти ни слова по-русски, то сейчас это становится скорее редкостью. 

431 

 

В  условиях  расширения  и  интенсификации  международного  общения  будет  расти  как 

стремление  к  изучению  языков,  так  и  спрос  на  услуги  профессионалов  межъязыковой