| You appear to think that it would be amusing to be dignified in the banquet hall and in the street, and at my own fireside (I could procure a fireside) to keep the company in a roar. | Вы, кажется, полагаете, что забавнее всего чинно держаться на улицах и на торжественных обедах, а у себя дома, возле камина (вы правы -камин мне по средствам) смешить гостей до упаду. |
| But that is what every one does. | Но так все и делают. |
| Every one is grave in public, and funny in private. | Возьмите любого -- на людях серьезен, а на дому -- юморист. |
| My sense of humour suggests the reversal of this; it suggests that one should be funny in public, and solemn in private. | Чувство юмора подсказывает мне, что надо бы наоборот, что надо быть шутом на людях и степенным на дому. |
| I desire to make the State functions, parliaments, coronations, and so on, one roaring old-fashioned pantomime. | Я хочу превратить все государственные занятия, все парламенты, коронации и т. п. в дурацкое старомодное представленьице. |
| But, on the other hand, I shut myself up alone in a small store-room for two hours a day, where I am so dignified that I come out quite ill." | А с другой стороны -- каждый день на пару часов запираться в чуланчике и уж там, наедине с собой, до упаду серьезничать. |
| By this time Barker was walking up and down the room, his frock-coat flapping like the black wings of a bird. | Баркер тем временем расхаживал по чертогу, и фалды его сюртука взлетали, как черноперые крылья. |
| "Well, you will ruin the country, that's all," he said shortly. | -- Ну что ж, ты погубишь страну, только и всего,--резко проговорил он. |
| "It seems to me," said Auberon, "that the tradition of ten centuries is being broken, and the House of Barker is rebelling against the Crown of England. | -- Ай-яй-яй, -- заметил Оберон, -- похоже на то, что десятивековая традиция нарушена, что Дом Баркеров восстал против английской короны. |
| It would be with regret (for I admire your appearance) that I should be obliged forcibly to decorate your head with the remains of this hat, but..." | Не без горечи, хотя вид ваш меня восхищает, придется мне обязать вас водрузить на голову останки цилиндра, но... |
| "What I can't understand," said Barker, flinging up his fingers with a feverish American movement, "is why you don't care about anything else but your games." | -- Вот чего не могу понять,-- прервал его Баркер, вскинув руки на американский манер,--как же это тебе все нипочем, кроме собственных выходок? |
| The King stopped sharply in the act of lifting the silken remnants, dropped them, and walked up to Barker, looking at him steadily. | Король обронил сплюснутый цилиндр и подошел к Баркеру, пристально разглядывая его. |
| "I made a kind of vow," he said, "that I would not talk seriously, which always means answering silly questions. | -- Я дал себе нечто вроде зарока,-- сказал он,-- ни о чем не говорить всерьез: ведь серьезный разговор означает всего-навсего дурацкие ответы на дурацкие вопросы. |
| But the strong man will always be gentle with politicians. | Однако же не к лицу сильному обижать малых сих, а политиков и подавно. |
| "'The shape my scornful looks deride Required a God to form;' "if I may so theologically express myself. | А то выходит, что С презрительной ухмылкой ты Глядишь на Божью тварь,-- выражаясь, с вашего позволения, богословски. |
