| "I think you do not quite understand, President, what ours is," answered Barker. "You judge it rather as if England was still a poor and pugnacious island; you have been long out of Europe. | -- Видимо, вы не вполне понимаете, президент, что такое наша цивилизация,--отвечал Баркер.-- Вы так рассуждаете, будто английские островитяне по-прежнему бедны и драчливы: давненько же вы не бывали в Европе! |
| Many things have happened." | С тех пор многое произошло. |
| "And what," asked the other, "would you call the summary of those things?" | -- И что же,-- спросил президент,-- произошло, хотя бы в общих чертах? |
| "The summary of those things," answered Barker, with great animation, "is that we are rid of the superstitions, and in becoming so we have not merely become rid of the superstitions which have been most frequently and most enthusiastically so described. | -- Произошло то,-- вдохновенно отвечал Баркер,--что мы избавились от пережитков, и отнюдь не только от тех, которые столь часто и с таким пафосом обличались как таковые. |
| The superstition of big nationalities is bad, but the superstition of small nationalities is worse. | Плох пережиток великой нации, но еще хуже пережиток нации мелкой. |
| The superstition of reverencing our own country is bad, but the superstition of reverencing other people's countries is worse. | Плохо, неправильно почитать свою страну, но почитать чужие страны -- еще хуже. |
| It is so everywhere, and in a hundred ways. | И так везде и повсюду, и так в сотне случаев. |
| The superstition of monarchy is bad, and the superstition of aristocracy is bad, but the superstition of democracy is the worst of all." | Плох пережиток монархии и дурен пережиток аристократии, но пережиток демократии -- хуже всего. |
| The old gentleman opened his eyes with some surprise. | Старый воин воззрился на него, слегка изумившись. |
| "Are you, then," he said, "no longer a democracy in England?" | -- Так что же,-- сказал он,-- стало быть, Англия покончила с демократией? |
| Barker laughed. | Баркер рассмеялся. |
| "The situation invites paradox," he said. "We are, in a sense, the purest democracy. | -- Тут напрашивается парадокс,-- заметил он.--Мы, собственно говоря, демократия из демократий. |
| We have become a despotism. | Мы стали деспотией. |
| Have you not noticed how continually in history democracy becomes despotism? | Вы не замечали, что исторически демократия непременно становится деспотией? |
| People call it the decay of democracy. It is simply its fulfilment. | Это называется загниванием демократии: на самом деле это лишь ее реализация. |
| Why take the trouble to number and register and enfranchise all the innumerable John Robinsons, when you can take one John Robinson with the same intellect or lack of intellect as all the rest, and have done with it? | Кому это надо -- разбираться, нумеровать, регистрировать и добиваться голоса несчетных Джонов Робинсонов, когда можно выбрать любого из этих Джонов с тем же самым интеллектом или с отсутствием оного -- и дело с концом? |
| The old idealistic republicans used to found democracy on the idea that all men were equally intelligent. | Прежние республиканцы-идеалисты, бывало, основывали демократию, полагая, будто все люди одинаково умны. |
