Читать «Мотькин предел» онлайн - страница 7

— Съ собой его не возьмешь, а тутъ тоже оставить ненакого.

— Аль собираешься куда? — спросила Мотя

Егоръ отвѣтилъ:

— Тутъ… подъ городомъ… работу хотѣлъ взять.

— Митрошку-то что-жъ не берешь?

— Захворалъ Митроша-то.

— Захворалъ! — протянула Мотя.

Егоръ замолчалъ, пожевалъ губами и задумался, а дворникъ сошелъ съ тротуара и сталъ складывать лопатой въ одну кучу талый снѣгъ, перемѣшанный съ грязью.

— Только всего, что въ больницу свезти, — посовѣтовалъ онъ, прерывая на минуту свое занятіе. — Вотъ она у насъ тутъ на углу.

Дворникъ указалъ на больницу рукой, а Егоръ долго глядѣлъ по его указанію и молчалъ.

— Нѣтъ, что-жъ… — наконецъ сказалъ онъ. — Не тово… Жалко парнишку-то: въ конецъ затоскуется. Отлежится, Богъ дастъ, и на фатерѣ.

— А самъ-то какъ же? — замѣтилъ дворникъ.

— Какъ? Не сподручно, значитъ… Будетъ работа, съ голоду не помремъ. Парнишку-то жаль. По своему мѣсту, да по своимъ шибко скучаетъ. Птенецъ еще!

— Что и говорить! Жаль! — согласился дворникъ. — Я въ больницѣ лежалъ, такъ тоже не сладко. Говорятъ хорошо, а гдѣ ужъ хорошо! Плохо.

— Вотъ то-то.

Мотька слушала.

— На фатерѣ живешь? — спросила она.

— На фатерѣ.

— По Шестой улццѣ?

— По Седьмой.

Онъ сказалъ свой адресъ.

— Ну, знаю, знаю! — обрадовалась Мотя.

Егоръ постоялъ еще, подумалъ, посмотрѣлъ, какъ быстро росла подъ лопатой дворника жидковатая грязная куча, а потомъ приподнялъ немного свою шапку и медленно зашагалъ по тротуару.

— Заходи, — сказалъ ему вслѣдъ дворникъ.

— Зайду, — отвѣтилъ онъ.

Мотька поплелась въ другую сторону. Отвлеченная отъ своихъ тяжелыхъ впечатлѣній встрѣчею и разговоромъ съ землякомъ, она опять теперь почувствовала тоску, боль, желаніе забыться, Она опустила руку въ карманъ, нащупала въ немъ нѣсколько мѣдныхъ монетъ и съ внезапной радостью повернула въ дверь подъ красную вывѣску.

* * *

Мотька забѣжала къ Егору попросить у него пятакъ взаймы.

Егора не было дома. Митроша лежалъ на кровати въ углу около окна и глядѣлъ на небо большими печальными глазами.

— Не поправляешься? — спросила его Мотя.

— Нѣ…- коротко отвѣтилъ онъ.

Она хотѣла уже уйти, но тутъ какъ-то вдругъ вспомнилось ей, что Анна умерла, что у Митроши нѣтъ матери, и знакомое ей, робкое, жалостливое чувство закралось ей въ душу. Она подошла къ мальчику, наклонилась и приблизила къ нему свое изможденное, улыбающееся лицо. Онъ отстранился и въ глазахъ его опять промелькнули гнѣвъ и брезгливость.

— Зачѣмъ пьешь? — строго спросилъ онъ.

Мотька засмѣялась.

— А что жъ еще дѣлать-то? — заговорила она. — Ишь, мамка твоя не пила, да голодной смертью, говорятъ, померла.

Мальчикъ вздрогнулъ.

— Уйди! — сердито сказалъ онъ.

Но Мотька не ушла.

— Чего пью, говоришь? А вотъ ножки у меня болятъ, грудь ломитъ, въ голову вступаетъ!.. Эхъ, болѣзный, какъ Мотькѣ не пить!

Она усѣлась на полъ, рядомъ съ кроватью мальчика, протянула свои ноги въ худыхъ башмакахъ безъ чулокъ и опустила голову. Сиротство мальчика, его болѣзненность и одиночество притягивали Мотьку, жалобили, держали ее за сердце и непріязнь его къ ней, обычная, почти понятная ей въ другихъ, теперь обидѣла и опечалила ее. Неудержимо захотѣлось ей жаловаться и оправдывать себя.