Читать «Мотькин предел» онлайн - страница 8
Лидия Алексеевна Авилова
— Съ радости, думаешь, пью? Собаку жалѣютъ, а Мотьку кто жалѣлъ? У Мотьки, можетъ сердце болитъ… Съ роду мнѣ, значитъ, такой предѣлъ положенъ!.. Не гони, касатикъ, меня; не гони. Посижу. Болѣю я вся: вся болѣю!
Она сокрушенно вздохнула и покрутила головой.
Мальчикъ молчалъ.
— Тетенька, — позвалъ онъ вдругъ спокойно и ласково, — снѣгь-то ужъ стаялъ никакъ?
— Стаялъ, стаялъ! — радостно и поспѣшно подтвердила Мотя.
— Гляди, и въ деревнѣ снѣгъ сошелъ.
— Нѣ… Гдѣ сойти! Не сошелъ. Въ полѣ не сошелъ.
Мальчикъ задумчиво — мечтательно глядѣлъ въ небо.
— Тетенька! — позвалъ онъ опять, — намедни показалось мнѣ грачи летятъ. Къ намъ, что ли, летятъ? Въ нашу сторону?
— Гдѣ тутъ, родимый, грачи! Такъ это тебѣ примерещилось. Голуби тутъ!.. воробей!..
— Ишь грачи! Видѣлъ, летятъ, — оживленно возразилъ мальчикъ. — Будутъ теперь въ березовкѣ гнѣзда завивать. Гаму-то! Крику! — онъ мечтательно улыбнулся и блѣдное личико его порозовѣло.
— Скушно здѣсь! — съ внезапной тоской добавилъ онъ, вытянулъ впередъ исхудавшія ручки и большіе глаза его налились слезами.
Мотька сидѣла согнувшись, съ опущенной головой. Оба долго молчали.
— Думается мнѣ…- началъ опять мальчикъ и голосъ его дрогнулъ и зазвенѣлъ, — думается… Катька-то жива ли?
Мотька молчала.
— Не знаешь ты, Катьку-то? Махонькая она, глупая, не понимаетъ… Мягкаго хлѣбца проситъ, молочка… Мамку зоветъ, — шопотомъ добавилъ онъ. — Жива ли еще, думается? Тетенька! А?
— Жива, Богъ дастъ. Что-жъ?.. — успокоила его Мотя.
— Тятька со мной ее отпускалъ, дядя Егоръ не взялъ. Плакалъ тятька-то: «съ глазъ-бы, говоритъ, долой; душу бы не тянула». Еще что тятька говорилъ: «люди, молъ, не видятъ, такъ и жалости у нихъ нѣтъ. Сытыхъ, говоритъ, въ городѣ много, не дадутъ же ребеночку съ голоду изойти». Правда, тетенька, что въ городѣ сытыхъ много?
— И-и, касатикъ, много! Ишь, дома0то все какіе — большіе, каменные; чьи-же нибудь — дома-то. Какъ же сытымъ людямъ не быть?
Мальчикъ задумался.
— Тетенька, миленькая! — голосомъ полнымъ мольбы заговорилъ онъ, оживляясь и волнуясь, — можетъ, правда, кто пожалѣлъ бы, какъ разсказать? Сытые, говоришь… Что-жъ… Катюшка-то? Много ли надо-то ей? Тетенька, миленькая.
Онъ приподнялся на постели, повернулся къ ней лицомъ и крупныя слезы побѣжали по его щекамъ.
Мотька встрепенулась.
— Тетенька, миленькая! Жалко… Я бы попросилъ у кого… Такъ бы въ ноги упалъ, плакать бы сталъ. Вдругъ послушали бы, не разсердились… Много ли надо то! — волненіе утомило его, личико поблѣднѣло и онъ опять опустился на подушку.
— Нѣтъ… гдѣ жъ! Развѣ нужно кому! — съ безнадежной покорностью прошепталъ онъ. — Катька-то наша… Кому она нужна?
Митроша замолчалъ и тихо лежалъ блѣдный съ закрытыми глазами.
Мотька безпокойно перебирала пальцами кромку своего грязнаго фартука, потомъ она приподнялась на колѣни и облокотилась о край Митрошиной постели.
— Ты, знаешь, тово… Ты не убивайся, — быстро зашептала она, стараясь приласкать мальчика своею сухою, корявою ладонью. — Только вставалъ бы скорѣй, поправлялся бы. Кому же какая обида, что ты за сиротинку просить станешь? А кому обидно — тотъ не дасть, другіе дадутъ. Вызволимъ Катьку, прокормимъ. Думаешь, Мотька не чувствуетъ, не понимаетъ? Хочешь, за Катьку просить стану? Хочешь, съ рукой пойду?