Читать «Любовь и шахматы» онлайн - страница 46

Гера родился довольно крупным — свыше 4-х килограммов, 56 сантиметров... Абсолютно рыжий. Копия — я... Когда Миша возвратился из Лейпцига, мы были уже дома. Миша посмотрел на рыжий комочек с красной попкой и пришел в неописуемый восторг. Было такое ощущение, что он никогда раньше не видел маленьких детей. Впрочем, так, наверное, и было на самом деле... Он с восхищением рассматривал сына со всех сторон и делал для себя все новые и новые открытия. «Смотри! — восторгался Миша. — У него настоящий нос! А губы! Ты посмотри на его губы!.. Он меня сразу узнал!.. Ты посмотри, какой он мужчина!..»

При всей радости Миша поначалу, по-моему, не воспринимал сына как реальность. Скорее, как забавную игрушку. Вскоре одно за другим возникли два ласкательных прозвища: Булочка и Гусь, Гусевич, Гусеныш... Булочка по мере роста отпала, а Гусь, Гусевич, Гусеныш прошел через всю Мишину жизнь.

Пожалуй, по-настоящему Миша понял, что он отец, в тот день, кода Гера впервые пошел... Он долго пытался сохранять равновесие, когда я его поставила на пол, потом его понесло в сторону Миши, он сделал несколько быстрых шажков и плюхнулся прямо в отцовы колени, пролепетав при этом «па-па»... Миша стал кричать, что мы имеем феномен абсолютно гениального мальчика, что природа и вправду отдыхает на родителях, особенно на маме... Гера, действительно, с самого раннего детства производил незаурядное впечатление и часто был способен на фривольные поступки. Ему было меньше трех лет, когда я вынуждена была отдать его в детский сад. Гере там не понравилось. Он сказал, что там «очень много шкафчиков, и ни в одном шкафчике нет книжек», и что больше он в детский сад не пойдет. Я стала ему говорить, что детский сад — это работа. Папочка работает шахматистом, мамочка работает в театре, Мурочка работает бабушкой, а Герочка должен работать в детском садике... Мои убеждения не произвели никакого впечатления, и когда наутро я разбудила его, он спросил: «Опять в детский сад?» «Да, сынок, — сказалая. — Мы же договорились». И тут он заявляет нечто вроде: «Ну, что ж, тогда я в знак протеста снова буду делать в штаны!» «Сась-ка! — отреагировал Миша. — У нас растет диссидент».

Любил Миша своего Гуся? Любил очень. Много Миша уделял внимания своему Гусю? Мало. Он забавлялся с ним, а потом словно забывал и уходил в шахматы... Потом снова возвращался, как из другого измерения, и опять уходил... Гусь это очень переживал...

ГЕРА

Гусь, Гусевич, Гусеныш, Георгий Михайлович Таль, врач, отец трех дочерей

Два раза в год — в день рождения и в день смерти отца — в ноябре и в июне я с самого утра «заряжаюсь» по-особенному. Я стараюсь отменить на работе все важные дела, я прихожу домой раньше обычного. У меня уже заранее в холодильнике заготовлена бутылка водки. Я запираюсь в кухне, ставлю перед собой отцовский портрет, зажигаю свечу, достаю бутылку, и мы с отцом начинаем выпивать, закусывать и разговаривать, разговаривать, разговаривать... Дети в кухню не заглядывают — жена моя непременно их чем-то занимает. Она, честь ей и хвала, относится к моим ритуальным дням с полным пониманием и сочувствием...