Читать «Любовь и шахматы» онлайн - страница 305

Я спросил у Эдика:

— А зачем ты в редакцию пожаловал в солдатских шмотках? Неужели охота в форме шляться?

Он ответил:

— Ну ты и поц, — и уточнил: — Наивняк. Забыл, что ли: встречают-то по одежке...

Повертелся у зеркала в туалете, остался доволен собой.

— Давай к Талю пойдем; его номер для меня всегда открыт.

Имя «Таль» — магическое имя. Я знал наизусть его партии, отчаянно болел за него, из-за чего «подвергался критике» коллег-офицеров: почти все они преклонялись перед Ботвинником, а Таля, не сговариваясь, считали выскочкой, «бабочкой-однодневкой», «западником», готовым при первом случае продать Родину и попросить где-нибудь политического убежища.

Из журнала «Огонек» я выдрал страничку со статьей Сало Флора, где говорилось, как маленький Миша впервые пришел в школу и как его сразу перевели в третий класс — настолько он оказался развитым, как ему в виде исключения разрешили в возрасте пятнадцати лет поступить в Рижский университет. «Еще несколько лет назад мы слышали, что в Риге есть паренек, который здорово играет в шахматы. Быстро, почти не задумываясь, он рассчитывает сложнейшие варианты. В прошлом году Михаил Таль с группой советских студентов выезжал в шведскую Упсалу, где наши студенты успешно защищали титул командного чемпиона мира по шахматам. Руководитель делегации гроссмейстер Котов с большим интересом присматривался к игре юного Таля. В начале XXIV чемпионата СССР Котов заявил: “Первое место займет Таль!” Это был “изолированный” голос. Ему не верил и сам Таль. После блестящего старта молодого рижанина одни заявляли: “Ничего, скоро сорвется, скажутся неопытность и юношеская горячность”. Другие, однако, хотя и не очень уверенно, говорили: “Смотрите-ка, а ведь этот Таль действительно опасный противник. Котов, кажется, прав!” (...) Пройти “марафонскую” дистанцию в двадцать один тур, пройти почти невредимым через “огонь” восьми международных гроссмейстеров, обойти их — это шахматный подвиг! Трудно, почти невозможно в наших чемпионатах добиться гроссмейстерского диплома. Гроссмейстеры не любят “прибавления своей семьи”. Они очень строгие экзаменаторы. Но на этот раз в роли экзаменатора оказался молодой шахматист. (...) В 1935 году молодой чемпион СССР Михаил Ботвинник получил звание гроссмейстера СССР № 1. Прошло много лет. Ботвинник стал чемпионом мира. Сегодня Михаил Таль получил титул гроссмейстера СССР № 19. Может быть, эти два Михаила и встретятся как-нибудь в матче!»

Флору даже в этом отчете не удавалось скрыть своих симпатий к Талю. Но как же у него связаны руки! Он не мог, «не имел права» рассказать, в какой атмосфере проходили юные годы Миши. А рассказать-то было что. Салли Ландау, первая любовь будущего чемпиона, поведала Аркадию Арканову о его отце, Нехемии: «Доктор Таль умер за год до того, как я познакомилась с Мишей. Все, кто знал его, говорили о нем, как о святом. Да и портрет его походил на портрет святого человека, как бы возвышающегося над всем бренным. Работал он в спецполиклинике в Риге.