Читать «Луи Буссенар» онлайн - страница 197

Темная ночь. Штук двадцать факелов, поставленных полукругом, бросали красные

блики и освещали фантастическим светом нижние ветви исполинского баньяна,

похожие на крепления зеленого купола. Обнажив головы, стояли люди с прииска

Виктория в живописных рабочих лохмотьях: неописуемая смесь пледов, красных

рубашек, пончо и курток. Лица были обожжены солнцем, мускулы — как канаты,

загорелые груди. Англичане, перуанцы, немцы, мексиканцы, ирландцы, аргентинцы,

австралийцы, испанцы, даже китайцы братски смешались в общей массе. Забыв на

минуту всякое национальное соперничество, всякую личную конкуренцию, забыв

жадность, которая их снедает, забыв свой тяжкий труд, они все слушали строгую

речь председателя и понимали — быть может, впервые в жизни, — что несложная

судебная процедура, установленная судьей Джоном Линчем, не всегда является

кровавым пиршеством, бешеной жаждой смертоубийства, веселой пляской вокруг

виселицы.

Энергичные лица, на которые наложили свою печать лишения и тяжелый труд,

отражали самые разнообразные переживания; глаза, изъеденные тонкой приисковой

пылью, останавливались то на подсудимых, то на председателе. А председатель

сидел прямо против них на огромном пне, прислонившись спиной к стволу баньяна.

Это был мужчина лет сорока, с высоким лбом; его помятое, но все же красивое лицо

заросло густой черной бородой, в которой серебрилась седина. Никто не знает его

имени. Его зовут Инженер, вероятно, потому, что он человек широко образованный и

на своем участке проявил большое знание техники. Должно быть, он пользуется

большим доверием, раз товарищи по работе возложили на него такие опасные

обязанности, с которыми он, впрочем, справляется тактично, но твердо.

Справа от него стоял мастер Виль, — читатель его узнал. Виль стоял вытянувшись

во весь свой высокий рост и храбрился, несмотря на полученную головомойку и на

страшную опасность, которая над ним нависла.

Наконец, слева Стояли Альбер де Вильрож и Александр Шони. Несмотря на все, чем

этот подлец Виль был им обязан, он смеет возводить на них ложное обвинение! Они

грустны, но держатся гордо, без вызова, но и без приниженности, и производят

самое выгодное впечатление на всех этих деклассированных людей, видавших виды и

знающих, что такое мужество.

Альбер, снедаемый тревогой, кажется безучастным к тому, что происходит вокруг.

Мысленно он рядом со своей любимой, с которой неумолимый рок разлучил его именно

тогда, когда она особенно нуждалась в защите.

Однако де Вильрож не теряет надежды. Он помнит, что Жозеф свободен, — Жозеф, на

ловкость и преданность которого он вполне полагается. Главное — вырваться. Он

делает над собой усилие, и ему кое-как удается совладать со своей тревогой.

К счастью, тут Александр, который чувствует себя так же свободно, как если бы

находился в Париже, в каком-нибудь салоне. Он скорее кажется зрителем, чем

действующим лицом, для которого развязка драмы может оказаться роковой, и

спокойно ожидает возможности отвечать на вопросы. Положение нисколько не кажется

ему безвыходным. Напротив, публика ведет себя пристойно, что случается редко.