| The extremists would probably storm the place-they wouldn't respect diplomatic immunity. | Экстремисты, вероятно, будут штурмовать его, они не признаю?т дипломатический иммунитет. |
| Besides, if I did that, it really would be the end! | Кроме того, если бы я так поступил, это был бы конец всему! |
| Already the chief accusation against me is of being pro-Western.' He sighed. 'It is so difficult to understand.' He sounded wistful, younger than his twenty-five years. 'My grandfather was a cruel man, a real tyrant. | И так уже главное обвинение против меня -прозападная политика. - Он вздохнул. - Это так трудно понять... - Г олос его звучал задумчиво, он казался моложе своих двадцати пяти лет. - Мой дед был жестоким человеком, настоящим тираном. |
| He had hundreds of slaves and treated them ruthlessly. | Он владел сотнями рабов и обращался с ними безжалостно. |
| In his tribal wars, he killed his enemies unmercifully and executed them horribly. | Во время межплеменных войн беспощадно убивал врагов и казнил их самыми ужасными способами. |
| The mere whisper of his name made everyone turn pale. | Стоило прошептать его имя, все бледнели. |
| And yet-he is a legend still! | И все же он до сих пор остается легендой! |
| Admired! | Им восхищаются! |
| Respected! | Его уважают! |
| The great Achmed Abdullah! | Великий Ахмед Абдулла! |
| And I? | А я? |
| What have I done? | Что я сделал? |
| Built hospitals and schools, welfare, housing...all the things people are said to want. | Построил больницы и школы, дал социальное обеспечение, жилье - все то, в чем, как говорят, нуждается народ. |
| Don't they want them? | Разве это им не нужно? |
| Would they prefer a reign of terror like my grandfather's?' | Они предпочли бы царство террора, как у моего деда? |
| 'I expect so,' said Bob Rawlinson. 'Seems a bit unfair, but there it is.' | - Наверное, - ответил Боб Ролинсон. - Выглядит немного несправедливо, но так оно и есть. |
| 'But why, Bob? Why?' | - Но почему, Боб, почему? |
| Bob Rawlinson sighed, wriggled and endeavoured to explain what he felt. | Боб Ролинсон вздохнул, поерзал и попытался объяснить свою точку зрения. |
| He had to struggle with his own inarticulateness. | Ему пришлось бороться с неумением четко выражать свои мысли: |
| 'Well,' he said. 'He put up a show-I suppose that's it really. | - Ну, твой дед устраивал шоу, я думаю, вот в чем дело. |
| He was-sort of-dramatic, if you know what I mean.' | Он был немного... театральным, если ты меня понимаешь. |
| He looked at his friend who was definitely not dramatic. | Ролинсон смотрел на своего друга, который определенно не отличался склонностью к театральности. |
