Читать «Исцеляющий вымысел» онлайн - страница 89

учитывает микроуровень органов и их взаимосвязи.

Таким образом, наше внимание привлекает отнюдь не

физиологически буквальное представление о неполноценных

органах. Напротив, наше внимание привлекает психологически

образное представление о том, что вся наша психологическая жизнь

проистекает из ощущения органической слабости (то есть не

столько из ощущения неполноценного органа, сколько из ощущения

органической неполноценности), что мы, как физические существа, слабы по природе и что именно неполноценность претворяет нашу

психическую жизнь в действие (par. 161). По словам Адлера:

«Осознание индивидом соматической неполноценности

превращается в постоянную движущую силу развития его психики»

(NC, par. 1). «Неполноценный орган постоянно требует к себе

особого интереса и внимания» (NC, par. 11). Та или иная из наших

органических систем — горло и опухоль, колени и их подвижность, кожа и ее экспрессивная/защитная чувствительность — становится

комплексом или образом, на котором сосредоточивается наше

психическое внимание аналогично тому, как крошечное пятнышко

влаги (petite tache humide) на легком Ганса Кас-торпа делается

источником появления образа волшебной горы психической

деятельности.

Неполноценный орган способен говорить, поскольку существует то, что Адлер называет «диалектом органа», «жаргоном органа», с

помощью которого этот орган расскажет нам о нас самих, когда мы

изучим его язык. В качестве доминирующего образа пораженный

орган постоянно требует нашего внимания и служит

«неиссякающим источником данных» (NC, par. 7) для наших

психических фантазий и проявлений. Таким образом, «благодаря

интроспекции и сосредоточению внимания на этих неполноценных

точках» (NC, par. 8) они служат местами сосредоточения огром ных

потенциальных возможностей. «Вся наша человеческая культура

основана на ощущениях неполноценности» (L, par. 45).

Мы не должны слишком узко и буквально понимать

местоположение органа и ощущение неполноценности. В этом

случае Адлер имел в виду также и крайние проявления своеобразия

любого рода, включая необыкновенную красоту (ОС'67, par. 473).

Тем не менее жизнь души проистекает из (и поэтому требует) ощущения своеобразной неполноценности, сосредоточенного в

одном существенном органическом образе, причем это место

сосредоточения становится pars pro toto для неполноценности всех

живых существ вообще и каждого живого существа в частности, то

есть это место превращается в образ во плоти, который, подобно

дей-мону, направляет и оберегает действительное развитие

психической жизни индивида. Наше развитие осуществляется в

области наших слабых точек, которые служат источником нашей

жизни. Поэтому, погружаясь в глубины адлеровской интуиции, мы

обнаруживаем, что любая фантазия об исцелении, которая

утрачивает это ощущение органической неполноценности, определенное местоположение в телесном образе, также утрачивает

ощущение самой души. В письме к Лу Саломэ (Lou, par. 161) Адлер

подчеркивает следующую мысль: «Психическое — это название для

обозначения потенциальных возможностей жизни неполноценного