Читать «Исцеляющий вымысел» онлайн - страница 37

раскрываясь в качестве материала, из которого сделано искусство.

Искусство исцеления — это исцеление в искусстве. Разумеется, не в

буквальном смысле.

Мы пришли к этому моменту исходя из важного открытия, сделанного Фрейдом, а именно: деятельность памяти в его историях

болезни проявлялась в виде воспроизведения истории. Почему

психике необходимо представлять опыт в одеяниях прошлого, словно это история?38 Почему психика придает опыту форму

истории? Что делает историзация для души?

Этот самый важный психологический вопрос, как мне кажется, проистекает из фрейдовского интуитивного понимания

исторической «фальсификации» воспоминаний. Ибо эта

«фальсификация» есть не что иное, как историзирующая

деятельность самой души. Психика сама творит «историю», которая

имеет полностью вымышленный характер. Мы не только творим

историю, но и придумываем ее на ходу. Генри Корбин всегда

подчеркивал, что история пребывает в душе (а не мы пребываем в

истории). Творчество истории — это созерцательный поэтический

процесс музы Клио, который осуществляется в форме независимой

архетипической деятельности, преподносящей нам вымыслы, словно они являются реальностью. Мы не можем переступить

границы истории, но не потому что мы не можем выйти за пределы

времени или уйти от прошлого, а потому что мы всегда пребываем в

душе и составляем предмет ее созерцания. Историческая

необходимость не тождественна историческому детерминизму, скованному объективными признаками истории. Историческая

необходимость, пожалуй, означает, что мы скованы нашими

вымыслами, историями, трагедиями и комедиями души, ее

потребностью формировать свою субъективность как историю.

Существует точка зрения, и, признаюсь, я одно время соглашался с

ней, что отнесение событий к прошлому служит защитной реакцией.

Это свидетельствует о раздвоенности чувств: человек не способен

вынести стьщ и поэтому помещает его в прошлое время. Говоря, что

я лгал моему прежнему аналитику, занимался онанизмом и слышал

голоса, а теперь я этого не делаю, я дистанцируюсь от действия.

Помещая скандальное происшествие в прошлое, я избавляюсь от его

непосредственного давления на меня. Я отрекаюсь от него.

Историзация — это одна из форм сокрытия.

Но теперь я рассматриваю эти переходы в историю как средство

достижения независимости. Называя их защитными реакциями, мы

возвращаемся к эго, которое обвиняют в отсутствии сопротивления, в расколе и отречении. Но эти переходы в историю совершает не эго, а психика. Даже в сновидениях психика спонтанно придает

историческую форму событиям, и делает это она, я полагаю, для

обеспечения определенной дистанцированности как средства

отделения действия от действительности. Ложь, онанизм, галлюцинации становятся психическими событиями, а не

событиями эго, предметом рефлексии, а не контроля. Теперь они

менее аффективны и личностны, более коллективны и всеобщи и

составляют часть рассказа, а не отчета. Поскольку от них отреклись, они перешли из области правдивой исповеди в область

исторического вымысла, в которой их можно рассматривать в ином