Читать «Драмы. В двух томах. Т.2» онлайн - страница 5

Кларин

И коль Надменность и Смиренье, Сии почтенные особы, Что в тысяче Священных Действ Пред нами исполняли роли⁶,— Коли они тебя нисколько Не трогают, я, не смиренный И не надменный, но меж двух, Как серединная тартинка, Тебя прошу, дай нам защиту.

Клотальдо Сюда!

Солдаты

Сеньор...

Клотальдо

Взять у обоих Оружие и завязать Глаза им, чтобы не видали, Куда и как отсюда выйдут.

Росаура

Тебе свою вручаю шпагу.

Клотальдо

Как имя?

Росаура Должен

Я умолчать.

К л отальдо

Откуда знаешь, Или откуда заключаешь, Что в этой шпаге тайна есть?

Росаура

Кто дал ее, сказал: «Отправься В Полонию и постарайся Уменьем, хитростью, иль знаньем Так сделать, чтобы показать Особам знатным эту шпагу: Я знаю, между благородных Найдется кто-нибудь, кто будет Твоим защитником в нужде»; Назвать его не захотела, Не зная, жив он или умер.

Клотальдо (в сторону) О, небо, помоги! Что слышу?

Я даже не могу решить, Виденье это или правда. Я эту шпагу дал когда-то Давно прекрасной Виоланте, Как знак того, что если кто Ко мне придет, ею опоясан, Где б ни был я, во мне он всюду Найдет и любящего сына, И милосердного отца.

О, горе! Что же буду делать Я в затруднении подобном, Коль тот, кто нес с собой защиту, С собою смерть принес свою, Придя приговоренный к смерти? Какое страшное смущенье! Какая горестная участь!

Какой непостоянный рок! Мой сын родной передо мною,

Приметы мне о том вещают, И вместо указанья сердца О том мне ясно говорят: Оно, едва его увидя, В груди моей крылами бьется, И также, как тюремный узник, На улице услышав шум, Хотел бы разломать засовы, И чувствуя свое бессилье, Спешит скорей взглянуть в окошко, Оно, тревогу услыхав, Не зная, что там происходит, Спешит разведать, что случилось, И заблиставшими слезами Глядит из окон сердца глаз. Что делать? (Небо, помоги мне!) Что делать? Если, по закону, Я к Королю его отправлю, Я поведу его на смерть.

Скрывать от Короля виновных, Как верноподданный, не смею. И вот в одно и то же время В моей душе встает любовь, И с ней в борьбу вступает верность. Но, впрочем, что ж я сомневаюсь? Не предпочтительней ли жизни И чести — верность Королю?

Так верность пусть живой пребудет, И пусть мой сын погибнет смертью. Притом, принявши во вниманье, Что он явился отомстить За оскорбленье,— оскорбленный Бесчестен.— Значит он не сын мой, И нет в нем крови благородной. Но если случай был такой, Была опасность, от которой Еще никто свободен не был?

Ведь по самой своей природе У всех настолько честь хрупка, Что от единого поступка, От одного движенья ветра Она способна разломиться Или запятнанной предстать, Что может сделать благородный, Что может совершить он, Как не пойти искать виновных Ценой опасностей таких?

Он сын мой, да, моей он крови, Коль так в беде неустрашим он. Итак, меж этих двух сомнений, Идти я должен к Королю, И это будет лучшим средством — Сказать ему: «Перед тобою Мой сын. Убей его».— Быть может, Тогда его он пощадит, Моей покорностью растроган. Коли останется в живых он, Я помогу его отмщенью.

Но если смертный приговор Король во гневе постановит, Умрет он, так и не узнавши, Что я отец его.— Идемте.