Читать «Драмы. В двух томах. Т.2» онлайн - страница 11

(Росаура и Кларин уходят.) Клотальдо

Не уходи! Постой! Послушай! Каким нежданным лабиринтом Я окружен теперь, что разум Не может нить в нем отыскать? Я оскорблен, и враг могучий, И я вассал, и чести женской Он оскорбитель,— о, Всевышний, Пусть небо мне укажет путь! Хотя не знаю, есть ли выход Из этой пропасти, в которой Все небо кажется предвестьем И чудом кажется весь мир.

ХОРНАДА ВТОРАЯ

СЦЕНА 1-я

Басилио, Клотальдо.

Клотальдо

Как ты велел, так и случилось.

Басилио

Скажи, Клотальдо, все подробно.

Клотальдо

Как повелел ты, я запасся Успокоительным питьем, Что было сделано согласно Твоим премудрым указаньям, Являя смесь составов разных И действие различных трав. Их власть тиранская, их сила Сокрытая с такою мощью Умом людским овладевает, Его уничтожает так, Столь, похищая, отчуждает, Что человек, уснув, теряет Свои способности и чувства И предстает как труп живой... — Мы возражений не имеем Насчет возможности такого Явленья странного, и опыт Нас поучает, государь, Что врачеванье обладает Числом немалым тайн природных, И нет растенья, зверя, камня, Что не имеют свойств своих.

И ежели людская злоба Бесчисленность ядов открыла, Дающих смерть, вполне понятно, Что мудрость может их смягчить; Раз есть яды, что убивают, Есть и яды, что усыпляют, Итак, оставивши сомненья В возможности того, что есть...

— С питьем из белены и мака, К которым был примешан опий, Сошел я в тесную темницу, Где Сехисмундо тосковал.

Я с ним поговорил немного О человеческих познаньях, Которые ему преподал Бесгласный лик небес и гор, В чьей школе, полной неземного, Риторике он обучился И мудростью живой проникся От птиц летучих и зверей.

Чтоб дух — его скорей подвигнуть На то, что ты в душе задумал, Я мыслью взял для разговора Величье гордого орла, Что, презирая сферы ветра, Стремился в вышние пределы Блеснуть, как молния из перьев И как бродячий метеор.

Я восхвалил полет надменный, Сказав: «О, да, меж птиц воздушных Ты царь, и это справедливо, Что ты меж всеми предпочтен!» И слов моих довольно было. Чуть до величья речь коснется, Он говорит всегда надменно И честолюбием горя.

И, правда, кровь его внушает

Ему великие волненья И побуждает постоянно К большим деяньям. Он сказал: «Не удивительно ли это, Что и в воздушном государстве Птиц беспокойных есть такие, Что подчиняться им велят? Такою мыслью проникаясь, Утешен я моей печалью, По крайней мере, подчиняясь, Я против воли подчинен;

Я уступаю в этом силе, Мне поступить нельзя иначе, И подчиниться добровольно Не мог бы в мире никому». Его увидя разъяренным При мысли о своих страданьях, Я дал питье ему, и тотчас, Как только в грудь оно вошло, Он уступил дремоте властной, И пот холодный заструился По членам бледным и по жилам, И если б только я не знал, Что предо мною — призрак смерти, Не смерть сама, я сомневался б, Живет ли он. Как раз в то время Пришли служители твои, Которым ты доверил опыт, И, положив его в карету, Они его переместили, Не пробуждая, в твой покой. А там уж было все готово, Дабы величием и блеском, Приличным царственной особе, Он был достойно окружен. Теперь он на твоей постели Спокойно спит. Когда же силу