Читать «Драматика, или Поэтика рациональности» онлайн - страница 52

каждое отрицание превратить в утверждение.

Это в мгновение ока порождает зримые и двигающие историю действия.

Зеленый человечек не не хочет проиграть, а делает всё возможное, чтобы выиграть. Обратите внимание: подобная установка долгосрочна, она конкретизирует ход всех дальнейших действий. Инопланетянин будет отчаянно приспосабливаться к каждой следующей ситуации, чтобы выиграть. Быть может, даже пойдет на унижение, не преуспев в героической борьбе. А Марио, к примеру, мог бы поцеловать в губы бармена, которого раньше высмеивал за его неопрятность, тем самым активно показывая, что даже этот неприятный тип ему ближе, чем непонятный зеленый слизняк…

Наряду с негативными, отрицательными глагольными конструкциями для драматургического текста не годятся и некоторые внешне активные глаголы, которые в жизни нам прекрасно понятны. Из них на первом месте, конечно, глагол думать. Дальше в этом своеобразном антирейтинге идут: переживать, чувствовать и сомневаться. Такие пассивные глаголы в драматургическом тексте можно приравнять к стоп-кадрам. А размышления или переживания даже минутной длительности на экране и на сцене совершенно невозможны и гарантированно усыпят зрителей.

Рецепт спасения в этих случаях похож: использовать активные действия, мотивация которых, понятная по умолчанию или из диалогов героев, была бы результатом этого размышления или переживания. Подобная трансформация — основа драматизации или экранизации литературных произведений, что лишний раз ясно показывает принципиальное различие прозы и драматургии:

в пьесе/сценарии возможно только видимое и слышимое.

То есть активное.

После всего сказанного может сложиться впечатление, будто драматургия по сравнению с прозой — ужасно примитивный жанр, в котором нет и не может быть ни глубины мысли, ни богатой палитры оттенков переживаний. В реальности же происходит совершенно иное: основанные на драматургическом материале работы достигают равного сопереживания без возможности остановиться, чтобы подробно и до тонкостей отпрепарировать своих героев и мотивы их поступков. Это обеспечивают те особенности драматургии, которые, в свою очередь, невозможны в прозе: зрительный ряд, актерская игра, непрерывность времени созерцания и т. д. Единственное предварительное условие — творческая точность автора при создании характеров и интеграции их в активных действиях, описываемых активными, утвердительными глаголами. А оттенки зритель придумает сам, да еще пышнее, чем задумывал автор.

Багаж жизненного опыта зрителя, расшевеленный правдивым и честным наблюдением жизни, — лучший помощник драматурга.

Только сам зритель создает неуловимое: невидимые ощущения, сомнения, переживания и, наконец, размышления.

И именно в этом и состоит истинная цель драматургии:

создать зрителю условия, в которых он сам должен сделать выбор.

Зритель делает это охотно, он готов к этому уже в момент покупки билета. Тем более что риск не так уж велик: все-таки это условная «школа жизни», а не сама жизнь. Но выученное в ней, как известно, пригодится и в настоящей жизни.