Читать «Драматика, или Поэтика рациональности» онлайн - страница 26

Понятие честности в процессе становления драматургического текста заслуживает отдельного отступления. Правда, это снова будет лишь кажущимся отступлением от главной линии текста, поскольку, начав конструировать свои характеры, мы можем зайти в незавидный тупик, создавая наборы по прототипам, как нередко от души советуют в иных инструкциях: наблюдайте за жизнью и берите людей на карандаш! Полностью соглашаясь с этим воззванием, более того, рекомендуя следовать ему в режиме 24/7, нельзя забывать о самом главном: на свете есть только один человек, который должен эти наблюдения за прототипами собрать в общий набор, отвечающий единой логике, и этот человек — автор. Но сперва ему нужно самому осмыслить свои внутренние процессы, ибо только там появляется алгоритм этого уникального набора — форма их совмещения, композиция, которая будет единственно возможной и единственной, в которую зритель поверит. А это не удастся, если мы не сможем честно осознать свои собственные качества.

По указанной причине автор этих строк даже рискнул бы включить такую честность в число драматургических инструментов. Однако, желая упредить бурные упреки в самовольной интерпретации этических систем, он взял и создал особый термин — честность драматурга, или, еще точнее, авторская честность. Суть этого термина можно описать как, скажем, некую особую селективную честность: постигни самого себя, свои способности и слабые стороны, достоинства и недостатки, но не переживай слишком сильно, что эти знания ты применишь только в своей профессиональной деятельности, а не в повседневной жизни. Конечно, если ты чувствуешь себя сильным и действительно в силах, живи, следуя своим знаниям о себе, искореняя в себе то, что самому не нравится. Каждую минуту жизни ты будешь стараться стать хорошим и еще лучше как в своих глазах, так и в глазах всего общества. Однако селективная авторская честность таких подвигов не требует. В действительности такая правильность может даже повредить автору драматургических текстов. Станешь идеальным до блеска — не сможешь припомнить и подметить противоречий в жизни других, без которых и характеры, и сама драматургия перестанут работать, утратят подлинность. Ведь сама жизнь не идеальна, никогда такой не была и не будет. Более того, как ни еретически звучит прибавка «и к счастью», однако такова реальность: именно эти противоречия и есть основа и смысл существования драматургии. Впрочем, достичь такого идеального состояния никому на этой грешной земле не грозит.