Читать «Диакон и смерть» онлайн - страница 27

- Про-шу-у! - тянул он, длинной, белой рукой указывая батюшке на дверь в столовую, откуда слышался гомон голосов.

Дьякон вышел во двор. Его томило желание поскорее отправиться к фельдшеру и потом на базар за покупками; но на дворе под навесами он увидел многочисленное общество, подобное стае воробьев в ненастье. Там, на грядках телег, на опрокинутых боронах, а то и прямо на земле расположилось десятка два дьяконов и псаломщиков, уже давно и терпеливо ожидавших великого часа испытания. Тут был тучный дьякон Божедомов, из очень богатого прихода, одетый в великолепный подрясник цвета весенней зелени, с золотой цепочкой на груди, державшийся гордо и в отдалении. Прислонившись к тележному колесу, сидел псаломщик Выжигин, из мордовской деревни, в рваном сером подряснике, с лицом скуластым, безволосым, злым и пыльным, - он пришел пешком за тридцать верст, - и с параличной правой рукой, отчего, когда он крестился, рука его забирала выше головы, а потом далее плеча. И потому над ним все смеялись, а он всех ненавидел. Еще тут был дьякон Ястребов, лысый, высокий человек с грустной улыбкой, и сын его, дьячок Ястребов, из другого прихода, рослый, волосатый человек в черной рубахе, разбойничьего вида. Они были известны по всей епархии тем, что лет уже двенадцать судились друг с другом из-за трех сотен кизяка, сожженного отцом, и иерусалимского сундука, похищенного сыном после смерти матери.

А Многих дьякон знал, и тех, которых знал, звал по отчеству.

- А-а, Маркович, - направился он к Выжигину, - как поживаешь, во славу Божию?

Выжигин, заслышав его голос, поспешно встал, и, с лицом внезапно расцветшим радостью, тянул свою параличную руку куда-то мимо дьяконовой руки. Дьякон сам поймал его руку и, крепко пожимая, спрашивал:

- Трепыхается в брюхе-то?

И говорил ободряюще:

- Ничего, ничего, Маркович, не трусь, Господь выудит!

Выжигин хотел что-то сказать, и не сказал, только молчаливо улыбался и уж не отходил от дьякона, и всё почему-то гладил его по плечу. Дьякона окружили и стали жаловаться, что всех оторвали от работы, и неведомо для чего: какие же экзамены... или на старости лет учиться людям, забросивши хозяйство? Да тут, дай Бог, только времени на пропитание добыть...

И кому это надо? Ястребов-отец жалостно кричал, что суда праведного ныне и у владыки не сыскать, а какие-то там экзамены повыдумывали, чтобы людей мучить.

- Я - человек лысый! - кричал Ястребов.

И взмахивал у себя над головой руками, словно отгоняя мух.

- Я от горя волосы потерял... что отвечать буду?

- А вы не думайте, Васильевич, что отвечать-то.

- Да как же не думать, Макар Иваныч?

Макар Иваныч таинственно подмигнул.

- Господь шепнет!

Из отдаления дьякон Божедомов насмешливо отозвался:

- Сам не знаешь, никто не шепнет. Я вот всё знаю, так ничего не боюсь.

- Всё-то только Богу известно, Кирилыч!

- И мне! Потому что я всё Божие слово прочитал.

И Божедомов гордо смолк в своем отдалении.

- А я знаю только одно, - сказал Ястребов-отец, - что есть Господь-батюшка... и не допустит Он моему сыну-разбойнику над правдой торжествовать.