Читать «Диакон и смерть» онлайн - страница 26

И в избе все смеялись. Больше всех смеялся Софроныч; он весь трясся от смеха, и хохот его звучал как бы откуда-то из-под земли.

- А ловко отец дьякон-то подвел, - загудел он, - верно это... надо нам старикам-то помочь!

Дьякон даже взвился над столом.

- Молодец, во славу Божию!

Мужики шумно оживились.

- Верно, ребята... как же бросить сирот таких...

- Помо-о-жем!

- Помощь устроим! - гудел Софроныч.

- Устро-о-им! В одно воскресенье всем селом избу поставим, пущай живут! Кто бревнушко, кто дощечку... мир - велик человек: худо ли, бедно ли, а жить можно будет.

И всем было радостно.

-Ай да дьякон!

Дьякон веселился.

- По любви-то, друзья, жить, и рая не надо! А к вам за это будем потихоньку приезжать требы мы исправлять... и вас к нам милости просим, во имя Божие! Всем и будет хорошо.

Батюшка тревожно добавил:

- Только чтобы благочинный не дознался!

Мужики шумно уверили, что они - народ крепкий, никому не скажут, а потом стали прощаться и уходить.

Когда они, наконец, остались одни, батюшка заторопился было спать; но дьякон сказал, что всякое дело требует хозяйственного распоряжения, и потому необходимо сначала пересчитать деньги. Он принялся высыпать их на стол полными горстями. Денег оказалось много, всё больше меди, и считать их пришлось долго, так что батюшка волей-неволей принял с этом участие, хотя глаза его совсем слипались. Пятаки, трешники, семишники долго звенели и звякали в тишине избы, устанавливаясь в стопки.

- Шестнадцать рублей! - сказал дьякон.

И радостно вздохнул. Он пододвинул к себе четыре стопки и, вынувши платок, ссыпал их в него и принялся старательно увязывать.

Но тут батюшка потихоньку сказал ему:

- О. дьякон!

- Ну?

- Ведь это у нас доход-то, так сказать... не того... неофициальный, - случайно Господь послал. Так давайте и разделим по-товарищески.

- То-есть, как это?

- Пополам.

Дьякон взглянул удивленно.

- Пополам?! ну, да!

Дьякон расцвел.

- Батюшка, - сказал он, - позвольте... позвольте вас обнять...

Он обнял и поцеловал его.

- Это я... за дьяконицу!

В Завалишино приехали к обеду.

У благочинного в этот день стряпались для гостей пельмени, и он пригласил на пельмени батюшку, на дьякона же не обратил внимания, лишь холодно кивнул ему. И с виду благочинный был холодный, тощий, длинный, с длинным худым лицом и длинной бородой, цвета очень рыжего. Глаза же у него были бесцветные и как бы мертвые: словно смотрел не человек, а заводная кукла. И губы его двигались тоже как-то механически, словно на невидимых шарнирах. Говорил он протяжно, длинно, медленно и вяло, точно изо рта у него, как у фокусника, тянулась бесконечная бумажная лента.