| He sat in the chair on the flagstone patio and felt the Sun upon him, filtering through the branches of trees misty with the breaking leaves of Spring. | Он сидел в кресле в маленьком дворике, выложенном каменными плитами, и чувствовал, как солнечные лучи проникают сквозь дымку в ветвях деревьев, уже почувствовавших весну и постепенно раскрывавших нежные листья. |
| Something else, thought Andrew Young. | "Что-то другое... - размышлял про себя Эндрю Янг. |
| Something that was not human-yet. | - Что-то, не родственное человеку. |
| A tiny animal that had many ways to choose, many roads to walk. | Маленький зверек, который мог выбирать свой путь из множества дорог. |
| And, of course, I chose the wrong way. | И конечно же, мой выбор оказался неправильным. |
| I chose the human way. | Я выбрал путь Человека. |
| But there was another way. | Но был и другой путь. |
| I know there must have been. | Должен был быть - я уверен. |
| A fairy way-or a brownie way, or maybe even pixie. | Прекрасный путь домового или, может быть, даже эльфа. |
| That sounds foolish and childish now, but it wasn't always. | Это звучит сейчас глупо и по-детски, но так было не всегда. |
| I chose the human way because I was guided into it. | Я выбрал путь человека, потому что меня подвели к нему. |
| I was pushed and shoved, like a herded sheep. | Меня толкали на него, как овцу в стаде. |
| I grew up and I lost the thing I held. | Я вырос и потерял то, что имел". |
| He sat and made his mind go hard and tried to analyze what it was he sought and there was no name for it. Except happiness. | Он сел и напряженно задумался, стараясь проанализировать события и понять, что же именно он искал и чему не было названия - разве только:"счастье". |
| And happiness was a state of being, not a thing to regain and grasp. | Счастье - состояние существования, а не та вещь, которую можно получить обратно или схватить. |
| But he could remember how it felt. | Он мог вспомнить, что это за чувство. |
| With his eyes open in the present, he could remember the brightness of the day of the past, the clean-washed goodness of it, the wonder of the colors that were more brilliant than he ever since had seen-as if it were the first second after Creation and the world was still shiningly new. | С глазами, открытыми в настоящем, он мог вспомнить красоту дня в прошлом, его божественную чистоту, великолепие красок, которые сияли так ярко, как никогда потом, как будто не прошло и дня с момента Творения и мир до сих пор был по-новому ясен. |
| It was that new, of course. | Конечно, он и был новым. |
| It would be that new to a child. | Он должен был быть таковым для ребенка. |
| But that didn't explain it all. It didn't explain the bottomless capacity for seeing and knowing and believing in the beauty and the goodness of a clean new world. | Но это не объясняет всего - не объясняет бездонности видения, познания и веры в красоту и божественность нового чистого мира. |
