Читать «Воля на крыжы» онлайн - страница 2

Гей. Понимаю, товарищ Сталин…

Сталін. Некоторые белорусские товарищи из руководства, особенно Червяков — я его тоже хорошо помню по Смоленску — увлеклись так называемым возрождением и белорусизацией. От местечкового ренессанса опьянели. Амнистию врагам советской власти объявили. Вернули в край лидеров эсеров, социал-демократов, руководителей БНР и прочую антисоветскую нечисть. Она и пролезла во все государственные институты, оккупировала университет и Академию наук, проникла во все поры культурной жизни. И возрождает теперь черт знает что! Если проморгаем… (Падумаўшы.) Нет! Так вопрос ставить нельзя! История не простит нам поражения на хозяйственном, культурном и политическом фронтах Северо-Западного края!..

Между прочим, и там находились люди, которые требовали от руководства республики решительных методов борьбы с врагами народа, но тот же Червяков, Голодед и другие не учли пересмотра товарищем Сталиным взглядов на всю политику, на крутой поворот и великий перелом. Они осадили настоящих бойцов за народное дело и сами фактически примкнули к грязным делам врагов народа.

Мы посылали в Белоруссию специальную комиссию во главе с председателем ЦИК КП(б) Украины товарищем Затонским. Свое мрачное настроение от положения дел в Белоруссии он изложил в специальном докладе. (Бярэ на стале папку і перадае Гею.) Советую познакомиться и поделиться впечатлениями с товарищем Раппопортом.

Гей. Спасибо, товарищ Сталин!

Сталін. Такие доклады пишутся не ради того, чтобы держать их под сукном. (Пасля паўзы, як папрок.) Между прочим, украинские товарищи успешно завершают разгром контрреволюционного «Союза освобождения Украины»… Вопросы есть?..

Гей. Есть, товарищ Сталин…

Сталін. Спрашивай, дорогой… Между нами никаких вопросов не должно оставаться…

Гей. Какой уклон хуже, товарищ Сталин, — правый или левый?

Сталін. Оба хуже… А точнее, главную опасность представляет тот уклон, против которого перестали бороться… А в Белоруссии борьба почти затихла.

Святло раптоўна гасне.

II

Сцэна асвятляецца.

Такі ці амаль такі ж пакой, як і ў Сталіна, толькі замест партрэта Маркса на сцяне копія вядомай карціны, на якой Сталін замілавана глядзіць на Леніна. У пакоі двое: Рапапорт, закінуўшы нагу за нагу, сядзіць у скураным крэсле за кубачкам кавы; Гей, апрануты пад таварыша Сталіна, ходзіць па пакоі і разважае ўслых таксама, як Сталін. У адной руцэ трымае аркуш з тэзісамі, у другой люльку, якая не хоча гарэць, і ён, паміж словамі, вымушаны распальваць яе.

Гей. Безусловно, в республике есть количественно незначительная часть бывших попутчиков из верхушечного слоя старой интеллигенции, которая перебежала в лагерь врагов и ведет теперь с нами борьбу, а значит, с этой частью интеллигенции нам не только не по пути, но мы ее иначе, как агентуру классового врага, рассматривать и оценивать не можем… Всякий, кто этого не понимает, кто считает возможным, по суждениям узкого делячества, сохранять и далее прежние отношения с этой частью интеллигенции, тот ничего не понимает в развернутой классовой борьбе.