| But it stays, and ever stronger and stronger growsthe joy and the lightness, the skimming, radiating. I lie on the grass; the butterflies have gone, and more remote the sorrel rocks to and fro, the ladybird has reached its goal, the gossamers cling to my clothes; the undulation, pulsation remains, it mounts into my chest, to my eyes. I move my hands, what pleasure! | Но связь не рвется, во мне растет чувство счастья, легкости, парящее, лучезарное чувство, я лежу на лугу, бабочки упорхнули, они улетают все дальше и дальше, колышется щавель, божья коровка взобралась на вершину своей травинки, серебристая паутина облепила мою одежду, окрыленность не покидает меня, она подступила к сердцу, она в глазах, я шевелю руками... Какое счастье! |
| I bend my knees, I sit up, my face is wet; and only then do I discover that I am weeping, incontinently weeping, as if all that were now over, gone forever. | Я приподнимаю колени, сажусь, лицо мое влажно, и тут только я замечаю, что плачу, безудержно плачу, точно что-то ушло безвозвратно... |
| I still rest a while. | Некоторое время я еще неподвижно лежу, отдыхая. |
| Then I get up and walk off toward the cemetery. | Потом встаю и направляюсь к кладбищу. |
| I have not been there before. | Я еще не был там. |
| Today is the first time since Ludwig's death I have ventured out alone. | Со дня смерти Людвига мне сегодня в первый раз разрешено выйти одному. |
| An old woman goes with me to point out Ludwig's grave. | Старушка показывает мне дорогу к могиле Людвига. |
| It lies behind a beech hedge and is planted with periwinkle. | Могила обнесена буковой изгородью и обсажена вечнозеленым барвинком. |
| The earth is still loose, and forms a hill against which are leaning a few withered wreaths. | Земля еще не слежалась, и на свежем холмике вянет несколько венков. |
| The gilt lettering of the inscription has faded already, it is no longer legible. | Золотые надписи на лентах стерлись, и слов уже не разобрать. |
| I have been rather afraid to come here. | Мне было страшновато идти сюда. |
| But this stillness is without alarms. | Но тишина здесь не пугает. |
| The wind blows lightly over the graves, the September sky stands golden beyond the crosses, and in the plane trees a blackbird is singing. | Ветерок проносится над могилами, за крестами -золотое сентябрьское небо, и в платановой аллее поет Дрозд. |
| Ah, Ludwig, today for the first time I have felt something of home and peace, and you are not here! | Ах, Людвиг, я сегодня в первый раз смутно почувствовал родину и мир, а тебя уже нет со мной. |
| Even now I hardly dare to believe it, I still suspect it is but weakness and weariness. | Я еще не решаюсь поверить в это чувство и думаю, что это только усталость и слабость. |
| But perhaps it will yield to us some day; we have only to wait, perhaps, and be silent, and it will come to us of itself; perhaps just these, our bodies and the earth, perhaps these only have not abandoned us, and perhaps we need do nothing but just listen and follow them. | Но, может быть, оно вырастет в безграничную самоотверженность, может быть, нам нужно лишь выждать, молча выжидать, и оно придет само собой. Может быть, единственное, что не изменило нам, это плоть наша и земля, и, может быть, нам нужно только одно: прислушиваясь, следовать за ними. |
