| But now the wind blows into my sleeve, and I think that the lightest caress of love must be uncouth beside this breath on the skin. | Но друг в рукав дунул ветерок, и я чувствую: самое нежное прикосновение любви должно показаться грубым по сравнению с этим ласкающим кожу дыханием. |
| Butterflies come eddying along, given up utterly to the wind, as though they swam upon it, the white and golden skiffs of the air. | Прилетают, покачиваясь, бабочки, настолько послушные ветру, что кажется - они плывут на нем, белые и золотые паруса в нежном воздухе. |
| They alight upon flowers, and suddenly, when next I left my eyes, I see two sitting still on my chest, one like a yellow leaf with red spots, the other outspread with violet peacock's eyes on deep velvet brown. | Они опускаются на цветы, и вдруг, открыв глаза, я вижу двух бабочек, неподвижно сидящих у меня на груди, - одна словно желтый лепесток в красных точках, другая распростерла бархатные темно-коричневые крылышки с павлиньими фиолетовыми глазками. |
| Ribbons, decorations of summer. | Ордена лета! |
| I breathe very lightly and slowly, even so my breath moves their wings-but they stay with me. | Дышу очень тихо и замедленно, и все же дыхание мое шевелит их крылышки, но бабочки не улетают. |
| The bright sky hangs above the grasses and a dragonfly with whirring wings is poised over my shoe. | Светлое небо парит над изумрудом трав, и стрекоза, с сухим потрескиванием прозрачных крылышек, останавливается прямо над моими ботинками. |
| White Mary's threads, cobwebs, shimmering gossamers float in the air. | В воздухе реют серебряные паутины -сверкающие нити бабьего лета. |
| They hang from the stalks and the leaves, the wind bears them along, they catch on my hands, on my clothes, they spread themselves over my face, my eyes, they cover me up. | Они повисают на стеблях и листочках, ветер приносит их ко мне, они опускаются на руки, на одежду, ложатся на лицо, на глаза, укрывают меня всего. |
| My body, now even my body is passing into the meadow. | Мое тело, только что принадлежавшее мне, превращается в луг. |
| Its boundaries are becoming uncertain, it is no longer apart, the light breaks down its contours and at the edges it is beginning to be unsure. | Очертания тела сливаются с землей, оно уже не живет отдельной жизнью, оно растворилось в солнечном свете, его больше нет. |
| Above the leather of my shoes rises the breath of the grasses, into the woollen pores of my clothing presses the odour of the earth, through my hair blows the moving sky, which is wind-and the blood knocks against the skin, it rises to meet the incoming thing, the nerve-ends are erect and quivering, already I feel the butterfly's feet on my breast, and the tread of the ant echoes in the concave chambers of my veins-then the wave gathers strength, stronger, the last resistance has carried away and now I am a hill without a name, grass and earth. | Сквозь обувь, сквозь поры одежды проникает дыхание трав, дыхание земли, волосы мои овевает движущееся небо - ветер. И кровь бьется о стенки моей кожи, она поднимается навстречу вторгшимся пришельцам, кончики нервов выпрямляются и трепещут, вот я ощущаю уже лапки бабочек у себя на груди, и ход муравья эхом повторяется в кровеносных сосудах... Потом волна поднимается выше, последнее сопротивление тает, и я лишь холм без имени, луг, земля... |
| The noiseless streams of the earth ebb and flow, and my blood flows with them; it is borne along with them and has part in them all. | Бесшумно свершают свой круг соки земли - вверх, вниз, а вместе с ними свершает круг и моя кровь; они несут ее на себе, она стала их частью. |
