| Then he props himself on his arms and rears his trunk like a seal, he shrieks at me and bleeds, bleeds. The red face grows pale and sinks in, the gaze snaps, and eyes and mouth are at last no more than black caverns in a swiftly decaying countenance, that slowly inclines to the earth, sags and sinks into the dandelions. | Упираясь руками в землю и вздыбившись, как тюлень, он кричит мне что-то и истекает, истекает кровью... Потом багровое лицо его бледнеет и словно западает, взгляд меркнет, глаза и рот превращаются в темные провалы мертвеющего человеческого лица, оно медленно склоняется к земле и падает в ромашки. |
| Finished. | Конец. |
| I worm myself off and begin to work my way back to our trenches. | Я отодвигаюсь, хочу поползти назад к нашим окопам, но оглядываюсь еще раз. |
| But I look round once more. | Что это? |
| The dead man has suddenly come to life again! he straightens up as if he meant to run after met I pull the string of the second hand-grenade and hurl it toward him. | Покойник ожил, он встает, собирается бежать за мной... Я вытаскиваю вторую гранату и бросаю ему наперерез. |
| It falls a yard short, rolls on, and lies still. I count, count-why doesn't it explode? | Граната падает в метре от него, откатывается в сторону, лежит... я считаю, считаю... Почему она не взрывается? |
| The dead man is standing upright; he is showing his teeth! I throw the next hand-grenade-it, too, misses fire. He has made a few steps already-he is running on his stumps, grinning, his arms stretched out toward me-I hurl my last hand-grenade. It goes flying to his chest, he wards it off. I jump up to run, but my knees refuse to work, they are soft as butter. Endlessly, painfully I drag them forward; I stick fast to the ground; I wrench, I hurl myself forward. Already I hear the panting of my pursuer. I dragmy failing legs with my hands. But from behind me two hands close round my neck, they bear me backwards, to the ground. The dead man is kneeling on my chest; he hauls in the puttees trailing out behind him over the grass; he twists them round my neck. | Покойник стоит, обнажив в страшной улыбке десны, я бросаю еще одну гранату... Опять нет взрыва... А тот уже сделал несколько шагов, он бежит на своих обрубках, ухмыляется, тянет ко мне руки... Я бросаю последнюю гранату... Она попадает ему в грудь, но он смахивает ее... Я вскакиваю, хочу бежать... но колени размякли, как масло, не слушаются, я волоку ноги бесконечно медленно, они точно прилипают к земле, я отрываю их, бросаюсь вперед, уже слышу за собой тяжелое дыхание преследователя, руками обхватываю подкашивающиеся ноги... Но сзади уже вцепились мне в шею две руки, прижимая меня к земле, покойник коленями становится мне на грудь, подбирает волочащиеся обмотки, наматывает их мне на шею. |
| I bend my head away, I brace all my muscles. I fling myself to the right to escape the noose-ah! a jerk, a strangling pain in the throat. The dead man is dragging me toward the precipitous edge of thechalk-pit. He is rolling me down into it, I lose balance, struggle to catch hold-I am slipping, I fall, cry out, fall endlessly, cry, hit something, cry-- | Я верчу головой, напрягаю все мускулы, я бросаюсь вправо, стараясь избегнуть петли... Толчок, тупая душащая боль в горле, покойник тащит меня прямо к известковой яме, он толкает меня вниз, я теряю равновесие, но пытаюсь удержаться, я скольжу, падаю, кричу, падаю долго, бесконечно долго, кричу, бьюсь, кричу... |
