| "Exactly," agrees Rahe. "This petty pushing and shoving for grub and for place, with an odd ideal or two thrown in to make weight, it just nauseates me; I mean to clear out of it." | - Правильно, - перебивает его Рахе, - вот как раз эта мелочная грызня вокруг кормежки, карьер и нескольких на живую нитку сшитых идеалов, она-то и вызывает во мне невыносимую тошноту, от нее-то я и хочу куда-нибудь подальше. |
| "Well, if you must do something of that sort, why not join the Revolution?" I say. "You might even be War Minister." | - Если тебе уж обязательно хочется что-то предпринять, почему ты не примкнешь к революции? - спрашиваю я Георга. - Того и гляди, еще станешь военным министром. |
| "Bah! this Revolution!" answers Georg scornfully. "It was made by a bunch of Party Secretaries, with their thumbs in line with the seam of their trousers. They've taken fright again already at the mere thought of their own audacity. | - Ах, эта революция! - пренебрежительно отмахивается Георг. - Ее делали держа руки по швам, ее делали секретари различных партий, которые успели уже испугаться своей собственной храбрости. |
| Look at the way they are at one another's throats-Social Democrats, Independents, Spartacists, Communists! | Ты только посмотри, как они вцепились друг другу в волосы, все эти социал-демократы, независимые, спартаковцы, коммунисты. |
| And in the meantime the other fellows are quietly potting off what few real brains they have among them, and they don't even see it!" | Тем временем кое-кто под шумок снимает головы тем действительно ценным людям, которых у них, может быть, всего-то раз, два и обчелся, а они и не замечают ничего. |
| "No, Georg," says Ludwig, "that's not it. | - Нет, Георг, - говорит Людвиг, - это не так. |
| We made revolution with too little hate, that's the whole fact of the matter; we wanted to be just to everybody from the very jump, and with the result that the whole thing has fizzled out. | В нашей революции было слишком мало ненависти, это правда, и мы с самого начала хотели во всем соблюдать справедливость, оттого все и захирело. |
| A revolution must first rage like a bush fire; then afterwards one can start in with the sowing. But we wanted to destroy nothing and yet to start afresh. | Революция должна полыхнуть, как лесной пожар, и только после него можно начать сеять; а мы захотели обновлять, не разрушая. |
| We hadn't enough strength left to hate, we were so weary and burned up with the war. | У нас не было сил даже для ненависти, - так утомила, так опустошила нас война. |
| One can sleep for weariness even through a bombardment, you know that yourself. But even now it may not be too late to achieve by work what was missed in the assault." | А ты прекрасно знаешь, что от усталости можно и в ураганном огне уснуть... Но, быть может, еще не поздно упорным трудом наверстать то, что упущено при нападении. |
| "Work!" answers Georg contemputuously and the rock crystal flashes under the lamp. "We can fight, if you like, but not work." | -Трудом!- презрительно говорит Георг и подставляет кристалл под лампу, отчего тот начинает играть; - Мы умеем драться, но трудиться не умеем. |
| "Then we must learn again," says Ludwig quietly from the corner of his sofa. | - Мы должны учиться работать, - спокойным голосом говорит Людвиг, забившийся в угол дивана. |
| "We're too demoralised for that," objects Georg. | - Мы слишком исковерканы для этого, - возражает Георг. |
| For a while neither speaks. | Наступает молчание. |
| The wind drones outside the windows. | За окнами шумит ветер. |
