| Ludwig, whose cousin was killed in this sector, blows his nose through his fingers and turns about. | Людвиг, потерявший на этом участке двоюродного брата, сморкается в руку, поворачивается и идет. |
| Slowly we follow. | Мы медленно следуем за ним. |
| But we halt yet a few times and look about us. | Еще несколько раз останавливаемся и оглядываемся. |
| And again we stand still, and suddenly we know that all that yonder, that hell of terrors, that desolate corner of shell-hole-land, has usurped our hearts;-yes, damn it, that it should sound such slush!-it seems almost as if it had become endeared to us, a dreadful homeland, full of torment, and we simply belonged in it. | Снова и снова прирастаем к месту и вдруг чувствуем, что вот это, этот ад кромешный, этот искромсанный кусок траншейной земли, проник нам в самое нутро, что он - будь он проклят! - он, осточертевший нам до рвоты, чуть ли не мил нам, каким вздором это ни звучит, мил, как мучительная, страшная родина, с которой мы связаны навеки. |
| We shake our heads-but whether it be the lost years that remain there, or the comrades who lie there, or all the misery that this earth covers-there is a grief in our bones, enough to make us howl aloud. | Мы отмахиваемся от нелепой мысли, но то ли это погубленные годы, оставленные здесь, то ли товарищи, которые тут полегли, то ли неисчислимые страдания, всосанные этой землей, - но до мозга костей въелась в нас тоска, хоть зареви в голос... |
| And so we march out. | Мы трогаемся в путь. |
| PART I | ЧАСТЬ ПЕРВАЯ |
| 1. | 1 |
| Roads stretch far through the landscape, the villages he in a grey light; trees rustle, leaves are falling, falling. | Дороги бегут через леса и поля, селенья лежат в серой мгле, деревья шумят, и листья падают, падают. |
| Along the road, step upon step, in their faded, dirty uniforms tramp the grey columns. | А по дорогам, шаг за шагом, в вылинявших грязных шинелях тянутся серые колонны. |
| The unshaved faces beneath the steel helmets are haggard, wasted with hunger and long peril, pinched and dwindled to the lines drawn by terror and courage and death. | Под стальными шлемами обросшие щетиной испитые лица; они изнурены голодом и невзгодами, источены, иссушены до костей и несут на себе печать ужаса, отваги и смерти. |
| They trudge along in silence; silently, as they have now marched over so many roads, have sat in so many trucks, squatted in so many dugouts, crouched in so many shell-holes-without many words; so too they now trudge along this road back home into peace. | Молча идут колонны; так, без лишних слов, не раз шагали они по многим дорогам, сидели во многих теплушках, горбились во многих окопах, лежали во многих воронках; так идут они теперь и по этой дороге, дороге на родину, дороге к миру. |
| Without many words. | Без лишних слов. |
| Old men with beards and slim lads scarce twenty years of age, comrades without difference. | Бородатые старики и хрупкие юнцы, едва достигшие двадцати лет, товарищи - без всяких различий. |
| Beside them their lieutenants, little more than children, yet the leaders of many a night raid. | Рядом с ними - младшие офицеры, полудети, не раз, однако, водившие их в ночные бои и атаки. |
| And behind them, the army of slain. | А позади - армия мертвецов. |
