| Any soldier knows that a company commander may have the best of intentions, but if his non-coms, are against him, he is powerless to effect anything. | Любой солдат знает, что у командира роты могут быть самые лучшие намерения, но если унтер-офицеры не поддержат его, он бессилен что-либо сделать. |
| So too, even the most progressive minister must shipwreck if he has a block of reactionary bureaucrats against him. | Точно так же и самый передовой министр всегда потерпит поражение, если он окружен реакционным блоком тайных советников. |
| And in Germany the bureaucrats all have their jobs still. | А тайные советники в Германии остались на своих местах. |
| These pen-pushing Napoleons are invincible. | Эти канцелярские наполеоны неистребимы. |
| It is the first hour of lessons, and we are seated again at our desks. | Первый урок. Мы опять на школьной скамье. |
| Almost all are in uniform, three have full beards, and one is married. | Почти все в военном. Трое бородачей. Один женат. |
| On my desk I discover my name neatly carved with a penknife and picked out in ink. | На своей парте я узнаю резьбу - мои инициалы; они аккуратно вырезаны перочинным ножом и раскрашены чернилами. |
| I can remember doing it one history lesson; yet it seems it must have been a hundred years ago, so strange is it to be sitting here again. | Я хорошо помню, что сие произведение было создано на уроке истории. И все же мне кажется, что с тех пор прошло сто лет, так странно снова сидеть здесь. |
| This sets the war back into the past; things have gone full circle-But we are no longer in it. | Война отодвигается в прошлое, и круг смыкается. Но нас в этом кругу уже нет. |
| Hollermann, our Literature teacher, comes in and at once sets about what he considers his first duty. He must return to us such things of ours as still remain here from the days before the war. | Входит учитель немецкого языка Холлерман и прежде всего приступает к самому необходимому: возвращает нам наши вещи, оставшиеся в школе. |
| They have too long been a burden on his orderly schoolmaster's soul. | Видимо, это давно лежало бременем на его аккуратной учительской душе. |
| He opens the class-locker and turns out the stuff-writing materials, drawing boards and, most important of all, the fat, blue note-books full of essays, dictations, and class exercises. | Он отпирает классный шкаф и вынимает оттуда рисовальные принадлежности, чертежные доски и, в первую очередь, толстые синие кипы тетрадей - домашние сочинения, диктовки, классные работы. |
| A great pile they tower up beside him on the left of his desk. | На кафедре, слева от него, вырастает высокая стопка. |
| The names are called out, we answer and receive our goods. | Учитель называет имена, мы откликаемся, и каждый получает свою тетрадь. |
| Willy tosses them over and blotting papers go flying. | Вилли их нам перебрасывает, да так, что промокашки разлетаются во все стороны. |
| "Breyer--" | - Брайер! |
| "Here--" | - Здесь. |
| "Bucker--" | - Бюккер! |
| "Here--" | - Здесь. |
| "Detlefs--" | - Детлефс! |
