| And though final victory has not accompanied our arms, yet all the more will we now stand together, united in passionate love of our afflicted Fatherland; in defiance of all hostile powers we will rebuild it; rebuild it in the spirit of our ancient teacher, Goethe, whose voice rings out now so commandingly across the centuries to our own troubled time: | Так давайте же теперь еще сильнее сплотимся в горячей любви к нашему отечеству, прошедшему сквозь тяжкие испытания, давайте, наперекор всем и всяческим враждебным силам, трудиться над восстановлением разрушенного, трудиться по завету нашего великого учителя Г ете, который из глубины столетий громко взываем к нашим смятенным временам: |
| 'Let Might assail, we live and will prevail.'" | "Стихиям всем наперекор должны себя мы сохранить". -Что вам вполне и удалось...-бурчит Вестерхольт. |
| The Old Man's voice sinks to a minor. | Голос старика на полтона снижается. |
| It puts on mourning, it drips unction. | Теперь он подернут флером и умащен елеем. |
| A sudden tremor passes over the black flock of masters. | В темной кучке учителей движение. |
| Their faces show self-control, solemnity -"But especially we would remember those fallen sons of our foundation, who hastened joyfully to the defence of their homeland and who have remained upon the field of honour. | На лицах - суровая сосредоточенность. - Особо же почтим память сынов нашего учебного заведения, отважно поспешивших на защиту родины и не вернувшихся с поля чести. |
| Twenty-one comrades are with us no more; twenty-one warriors have met the glorious death of arms; twenty-one heroes have found rest from the clamour of battle under foreign soil and sleep the long sleep beneath the green grasses--" | Двадцати одного юноши нет среди нас, двадцать один боец погиб смертью славных в бою, двадцать один герой покоится во вражеской земле, отдыхая от грохота сражений, и спит непробудным сном под зеленой травкой... |
| There is a sudden, booming laughter. | Раздается короткий рыкающий смех. |
| The Principal stops short in pained perplexity. | Директор, неприятно пораженный, замолкает. |
| The laughter comes from Willy standing there, big and gaunt, like an immense wardrobe. | Смеется Вилли, который стоит грузной массой, точно платяной шкаф. |
| His face is red as a turkey's, he is so furious. | Вилли красен, как индюк, - так он рассвирепел. |
| "Green grasses!-green grasses!" he stutters, "long sleep? In the mud of shell-holes they are lying, knocked rotten, ripped in pieces, gone down into the bog Green grasses! | - Зеленая травка, зеленая травка... - заикается он. -Непробудным сном... Покоятся... В навозных ямах, в воронках лежат они, изрешеченные пулями, искромсанные снарядами, затянутые болотом... Зеленая травка! |
| This is not a singing lesson!" | Сейчас как будто у нас не урок пения... |
| His arms are whirling like a windmill in a gale. | Он размахивает руками, точно ветряная мельница в бурю: |
| "Hero's death! | - Геройская смерть! |
| And what sort of a thing do you suppose that was, I wonder?--Would you like to know how young Hoyer died? | Интересно знать, как вы себе ее представляете! Хотите знать, как умирал маленький Хойер? |
| All day long he lay out in the wire screaming, and his guts hanging out of his belly like macaroni. | Он целый день висел на колючей проволоке и кричал, и кишки вываливались у него из живота, как макароны. |
