Читать «Возвращение - английский и русский параллельные тексты» онлайн - страница 112

Автор неизвестен

Red-haired people never live long." Рыжие долго не живут.
We go in. Мы входим в ворота.
The quadrangle, where we used to eat our bread-and-butter at ten o'clock; the class-rooms with the desks and the forms; the corridor with the rows of hat-pegs-all just the same; and yet to us it seems somehow as if they belonged to another world. Двор, на котором мы, бывало, в десять утра ели наши бутерброды, классные комнаты с досками и партами, - все это точно такое же, как и прежде, но для нас словно из какого-то другого мира.
Only the smell of the gloomy rooms is familiar-not so rank, but still similar to that of the barracks. Мы узнаем лишь запах этих полутемных помещений: такой же, как в казарме, только чуть слабее.
The great organ with its hundreds of pipes is gleaming in the hall. Сотнями труб поблескивает в актовом зале громада органа.
To the right stand the masters in a group. Справа от органа разместилась группа учителей.
On the Principal's desk are two pot plants with coarse, leathery leaves. In front of it hangs a laurel wreath tied with a big ribbon. На директорской кафедре стоят два комнатных цветка с листьями, точно из кожи, а впереди ее украшает лавровый венок с лентами.
The Principal is in his frock-coat. На директоре сюртук.
So-there's to be a 'Welcome'! Итак, значит, предполагается торжественная встреча.
We pile up together in a heap. Мы сбились в кучку.
Nobody wants to be in the front rows. Никому неохота очутиться в первом ряду.
Only Willy takes up his place there unembarrassed. Только Вилли непринужденно выходит вперед.
In the semi-darkness of the hall his head is glowing like the red lamp outside a brothel. Его рыжая голова в полумраке зала точно красный фонарь ночного кабака.
I look at the group of masters.-For us they were once more than other men; not merely because they were in charge of us, but because, however much we may have made fun of them, we still believed in them. Я оглядываю группу учителей. Когда-то они значили для нас больше, чем другие люди; не только потому, что были нашими начальниками, нет, мы в глубине души все-таки верили им, хотя и подшучивали над ними.
Today we see them merely as so many somewhat older men, and of whom we feel mildly contemptuous. Теперь же это лишь горсточка пожилых людей, на которых мы смотрим со снисходительным презрением.
There they stand now and propose to teach us again. Вот они стоят и снова собираются нас поучать.
But we expect them to set aside some of their dignity. На лицах их так прямо и написано, что они готовы принести нам в жертву частицу своей важности.
For after all, what can they teach us? Но чему же они могут научить нас?
We know life now better than they; we have gained another knowledge, harsh, bloody, cruel, inexorable. Мы теперь знаем жизнь лучше, чем они, мы приобрели иные знания - жестокие, кровавые, страшные и неумолимые.
We could teach them for that matter-but who would be bothered? Теперь мы их могли бы кой-чему поучить, но кому это нужно!