| Emerald-green frogs hopped around our feet; among the roots, guarding them, lay an adder, with his golden head raised; the squirrel cracked nuts, his furry tail peeping out among the fir-trees. The deeper one went into the forest, the more one saw. | Изумрудные лягушата прыгают под ногами между корней; подняв золотую головку, лежит уж и стерёжет их. Щёлкает белка, в лапах сосен мелькает её пушистый хвост; видишь невероятно много, хочется видеть всё больше, идти всё дальше. |
| Among the trunks of the fir-trees appeared transparent, aerial figures of gigantic people, which dis appeared into the green mass through which the blue and silver sky shone. | Между стволов сосен являются прозрачные, воздушные фигуры огромных людей и исчезают в зелёной густоте; сквозь неё просвечивает голубое, в серебре, небо. |
| Under one's feet there was a splendid carpet of moss, sown with red bilberries, and moor-berries shone in the grass like drops of blood. Mushrooms tantalized one with their strong smell. | Под ногами пышным ковром лежит мох, расшитый брусничником и сухими нитями клюквы, костяника сверкает в траве каплями крови, грибы дразнят крепким запахом. |
| "Holy Virgin, bright earthly light," prayed grandmother, drawing a deep breath. | - Пресвятая богородица, ясный свет земной, -вздыхая, молится бабушка. |
| In the forest she was like the mistress of a house with all her family round her. She ambled along like a bear, seeing and praising everything and giving thanks. | Она в лесу - точно хозяйка и родная всему вокруг, - она ходит медведицей, всё видит, всё хвалит и благодарит. |
| It seemed as if a certain warmth flowed from her through the forest, and when the moss, crushed by her feet, raised itself and stood up in her wake, it was peculiarly pleasing to me to see it. | От неё - точно тепло течёт по лесу, и когда мох, примятый её ногой, расправляется и встаёт - мне особенно приятно это видеть. |
| As I walked along I thought how nice it would be to be a brigand; to rob the greedy and give the spoil to the poor; to make them all happy and satisfied, neither envying nor scolding one another, like bad-tempered curs. | Идёшь и думаешь: хорошо быть разбойником, грабить жадных, богатых, отдавать награбленное бедным, - пусть все будут сыты, веселы, не завистливы и не лаются друг с другом, как злые псы. |
| It was good to go thus to grand - mother's God, to her Holy Virgin, and tell them all the truth about the bad lives people led, and how clumsily and offensively they buried one another in rubbishy sand. | Хорошо также дойти до бабушкина бога, до её богородицы и сказать им всю правду о том, как плохо живут люди, как нехорошо, обидно хоронят они друг друга в дрянном песке. |
| And there was so much that was un necessarily repulsive and torturing on earth! | И сколько вообще обидного на земле, чего вовсе не нужно. |
| If the Holy Virgin believed what I said, let her give me such an intelligence as would enable me to construct everything differently and improve the condition of things. | Если богородица поверит мне, пусть даст такой ум, чтоб я мог всё устроить иначе, получше как-нибудь. Пусть бы люди слушали меня с доверием, - уж я бы поискал, как жить лучше! |
| It did not matter about my not being grown-up. Christ had been only a year older than I was when the wise men listened to Him. | Это ничего, что я маленький, - Христос был всего на год старше меня, а уж в то время мудрецы его слушали... |
| Once in my preoccupation I fell into a deep pit, hurting my side and grazing the back of my neck. | Однажды, ослеплённый думами, я провалился в глубокую яму, распоров себе сучком бок и разорвав кожу на затылке. |
