| "Put all that aside; forget it. It is only out of books; they are lies, those books." | - А ты брось-ка, забудь это, книжки все; врут они, книжки-то! |
| And laughing softly, gayly, | И смеётся тихонько, весело. |
| "Think for a moment, silly! | - Придумали, дурачки! |
| God was; and His Mother was not? | Бог - был, а матери у него не было, эко! |
| Then of whom was He born?" | От кого же он родился? |
| "I don't know." | - Не знаю. |
| "Good! | - Вот хорошо! |
| You have learned enough to be able to say 1 don't know.' " | До "не знаю" доучился! |
| "The priest said that the Mother of God was bom of Joachim and Anna." | - Поп говорил, что божья матерь родилась от Иоакима и Анны. - Марья Якимовна, значит? |
| Then grandmother was angry. She faced about, and looked sternly into my eyes. | Бабушка уже сердится, - стоит против меня и строго смотрит прямо в глаза мне: |
| "If that is what you think, I will slap you." | - Если ты эдак будешь думать, я тебя так-то ли отшлёпаю! |
| But in the course of a few minutes she explained to me. | Но через минуту объясняет мне: |
| "The Blessed Virgin always existed before any one and anything. | - Богородица всегда была, раньше всего! |
| Of Her was God born, and then - " | От неё родился бог, а потом... |
| "And Christ, what about Him?" | - А Христос - как же? |
| Grandmother was silent, shutting her eyes in her confusion. | Бабушка молчит, смущённо закрыв глаза. |
| "And what about Christ? Eh? thV | - А Христос... да, да, да? |
| I saw that I was victor, that I had caused the divine mysteries to be a snare to her, and it was not a pleasant thought. | Я вижу, что победил, запутал её в тайнах божьих, и это мне неприятно. |
| We went farther and farther into the forest, into the dark-blue haze pierced by the golden rays of the sun. | Уходим всё дальше в лес, в синеватую мглу, изрезанную золотыми лучами солнца. |
| There was a peculiar murmur, dreamy, and arousing dreams. | В тепле и уюте леса тихонько дышит какой-то особенный шум, мечтательный и возбуждающий мечты. |
| The crossbill chirped, the titmouses uttered their bell-like notes, . the goldfinch piped, the cuckoo laughed, the jealous song of the chaffinch was heard unceasingly, and that strange bird, the hawfinch, sang pensively. | Скрипят клесты, звенят синицы, смеётся кукушка, свистит иволга, немолчно звучит ревнивая песня зяблика, задумчиво поёт странная птица - щур. |
