| The instability of human creatures is too often brought to one's notice; their acrobatic leaps from one position to another upset me. I had long ago grown weary of being surprised by these inexplicable somersaults, and they had by degrees extinguished my lively interest in humanity, disturbed my love for it. | Шаткость людей слишком резко бросается в глаза, их фокусные прыжки из одного положения в другое опрокидывали меня; я уже уставал удивляться этим необъяснимым прыжкам, и они потихоньку гасили мой живой интерес к людям, смущали мою любовь к ним. |
| One day at the beginning of July, a rackety hackney cab came dashing up to the place where we were working. On the box-seat a drunken driver sat, hiccuping gloomily. He was bearded, hatless, and had a bruised lip. Grigori Shishlin rolled about in the carriage, drunk, while a fat, red-cheeked girl held his arm. She wore a straw hat trimmed with a red ribbon and glass cherries; she had a sunshade in her hand, and goloshes on her bare feet. | Однажды, в начале июля, к месту, где мы работали, стремглав подъехала развинченная пролетка; на козлах сидел, мрачно икая, пьяный извозчик, бородатый без шапки и с разбитой губой; в пролетке развалился пьяненький Г ригорий Шишлин, его держала под руку толстая, краснощекая девица в соломенной шляпке с алым бантом и стеклянными вишнями, с зонтиком в руке и в резиновых калошах на босую ногу. |
| Waving her sunshade, swaying, she giggled and screamed: | Размахивая зонтиком, раскачиваясь, она хохотала и кричала: |
| "What the devil! | - Да, черти! |
| The market-place is not open; there is no market-place, and he brings me to the market-place. Little mother - " | Ярмарка не открыта, нету ярмарки, а они меня на ярмарку! |
| Grigori, dishevelled and limp, crept out of the cab, sat on the ground and declared to us, the spectators of the scene, with tears: | Григорий, измятый, растерзанный, сполз с пролетки, сел на землю и со слезами объявил нам, зрителям: |
| "I am down on my knees; I have sinned greatly! | - Н-на коленях стою - премного согрешил! |
| I thought of sin, and I have sinned. | Подумал и согрешил - вот! |
| Ephimushka says 'Grisha! | Ефимушка говорит: Гриша! |
| Grisha!' He speaks truly, but you - forgive me; I can treat you all. | Гриша, говорит... Он это верно говорит, а вы простите меня! Я всех вас могу угостить. |
| He says truly, 'We live once only, and no more.' " | Он верно говорит, один раз живем... более одного разу - нельзя... |
| The girl burst out laughing, stamped her feet, and lost her goloshes, and the driver called out gruffly: | Девица, заливаясь смехом, топала ногами, теряла калоши, а и-звозчик угрюмо кричал: |
| "Let us get on farther! | - Едем скорей дальше! |
| The horse won't stand still!" | Харламы - едем, лошадь не стоит! |
| The horse, an old, worn-out jade, was covered with foam, and stood as still as if it were buried. The whole scene was irresistibly comical. | Лошадь, старая разбитая кляча, вся в мыле, стояла как вкопанная, а всё вместе было невыносимо смешно. |
| Grigori's workmen rolled about with laughter as they looked at their master, his grand lady, and the bemused coachman. | Рабочие Григория так и покатывались, глядя на хозяина, его нарядную даму и ошалелого возницу. |
| The only one who did not laugh was Phoma, who stood at the door of one of the shops beside me and muttered: | Не смеялся только Фома, стоял в дверях лавки рядом со мною и бормотал: |
| "The devil take the swine. | - Сорвало свинью... |
