| "Sometimes she went into the garden, all in white: glorious she looked. I looked at her from the roof, and I didn't know what the sun had done to me. But what caused that white light? | - Бывало, выйдет она в сад, вся белая да пышная, гляжу я на нее с крыши, и - на что мне солнышко, и - зачем белый день? |
| It was as if a white dove had flown from under her feet! | Так бы голубем под ноги ей и слетел! |
| She was just a cornflower in cream! | Просто - цветок лазоревый в сметане! |
| With such a lady as that, one would like all one's life to be night." | Да с этакой бы госпожой хоть на всю жизнь -ночь! |
| "And how would you get anything to eat?" asked Petr gruffly. But this did not disturb Ephimushka. | - А жрать чего стали бы? - сурово спрашивает Петр, но это не смущает Ефимушку. |
| "Lord!" he exclaimed. "Should we want much? | - Господи! - восклицает он.- Да много ли нам надобно? |
| Besides, she is rich." | К тому же она богатая... |
| Osip laughed. | Осип смеется: |
| "And when are you going in for all this dissipation, Ephimushka, you rogue?" | - И когда ты, Ефимушка, расточишь себя в делах этих, расточитель? |
| Ephimushka never talked on any other subject but women, and he was an unreliable workman. At one time he worked excellently and profitably, at another time he did not get on at all; his wooden hammer tapped the ridges lazily, leaving crevices. | Кроме женщин, Ефимушка ни о чем не говорит, и работник он неровный то работает отлично, споро, то у него не ладится, деревянный молоток клеплет гребни лениво, небрежно, оставляя свищи. |
| He always smelt of train-oil, but he had a smell of his own as well, a healthy, pleasant smell like that of a newly cut tree. | От него всегда пахнет маслом, ворванью; но у него есть свой запах, здоровый и приятный, он напоминает запах свежесрубленного дерева. |
| One could discuss everything that was interesting with the carpenter. His words always stirred one's feelings, but it was hard to tell when he was serious and when joking. | С плотником интересно говорить обо всем; интересно, но не очень приятно, его слова всегда тревожат сердце, и трудно понять, когда он говорит серьезно, когда шутит. |
| With Grigori it was better to talk about God; this was a subject which he loved, and on which he was an authority. | С Григорием же всего лучше говорить о боге, он любит это и в этом тверд. |
| "Grisha," I asked, "do you know there are people who do not believe in God?" | - Гриша,- спрашиваю я,- а знаешь: есть люди, которые не верят в бога? |
| He laughed quietly. | Он спокойно усмехается: |
| "What do you mean?" | - Как это? |
| "They say there is no God." | - Говорят: нет бога! |
| "Oh, that's what you mean! | - О! Вона что! |
| I know that." | Это я знаю. |
| And as if he were brushing away invisible flies, he went on: | И, отмахиваясь рукою от невидимой мухи, говорит: |
| "King David said in his time, you remember, | - Еще царем Давидом, помнишь, сказано: |
